— Судя по вашим словам, это идеальное помещение для работы художника, — кивнула я.
Мы пытались продолжать беседу, но разговор явно не клеился. Говорили о проделанном путешествии, о сходстве и различии между английским и французским сельскими пейзажами и прочих вещах такого же рода и значения, пока, наконец, он не произнес:
— Вы, должно быть, совершенно измучены. Позвольте, я распоряжусь, чтобы вас проводили в ваши комнаты. Хорошо отдохнув этой ночью, вы утром будете чувствовать себя намного лучше.
— И будем готовы встретиться с бароном, — добавила я.
Он улыбнулся, и его улыбка была такой теплой и дружеской, что я испытала ответный прилив симпатии. Он мне очень понравился. Безукоризненные манеры делали его отнюдь не женоподобным, как многих молодых щеголей, а просто очень приятным молодым человеком. Я отметила, что у него очаровательная улыбка. И хотя заявления о том, что мы своим присутствием оказали Сентевиллю большую честь, трудно было считать вполне искренними, тем не менее они помогли нам почувствовать себя достаточно непринужденно, что еще больше расположило нас к нему.
В этот вечер я испытывала невыразимое облегчение, но была так измучена путешествием и опасениями относительно того, что нас ожидает в его итоге, что уснула, едва коснувшись головой подушки.
* * *
Меня разбудил осторожный стук в дверь. Это одна из служанок принесла petit dejeuner[10], состоявший из кофе и хрустящих булочек с маслом и вареньем.
— Через десять минут, мадемуазель, я принесу горячую воду, — произнесла она.
Не вставая с кровати, я принялась за кофе, который оказался очень вкусным. Затем, почувствовав, что проголодалась, с аппетитом съела булочки.
В высокое окно светило яркое солнце, и я прониклась приятным волнением. Меня ожидало настоящее приключение.
Умывшись и одевшись, я отправилась в комнату отца. Его разбудили тогда же, когда и меня, так что он уже позавтракал и был полностью готов к активной деятельности.
За нами зашел мсье де Марньи. Ему было велено отвести нас к мсье де Мортимеру.
Вслед за ним мы направились в ту часть замка, где обедали накануне вечером. Бертран де Мортимер ожидал нас в комнате с расписным потолком, которую я про себя окрестила приемной.
— Доброе утро, — произнес он, одарив нас приятнейшей улыбкой. — Надеюсь, вы спали хорошо.
Мы заверили его в том, что спали именно так, и в том, что чрезвычайно благодарны за его заботу о нашем благополучии и самочувствии.
Он развел руками. Какие пустяки. Своим приездом мы оказали Сентевиллю большую честь.
— А теперь вы наверняка захотите взглянуть на «солнечную» комнату. Не угодно ли последовать за мной?