Луи стоит за ней, может быть, в полуметре, и, должно быть, уговаривает не бросаться. Я замерла, боюсь пошелохнуться, чтобы не напугать. Прислушиваюсь, но он говорит тихо-тихо. Смотрю, она вроде кивает. Только бы начала к нему спиной отступать! Оглядываюсь вокруг, может, найду веревку или шест какой? Вдруг внизу как взвоет «сигнализация»! Должно быть, на улице у кого-то в машине сработала. Будь ты проклята, думаю, хватаясь за окно, я из-за тебя чуть равновесие не потеряла.
Я-то не потеряла, а Моник зашаталась, раскинула руки! Все, мелькает у меня в голове, все, сейчас рухнет! Только бы Луи случайно не стянула! А он вдруг ее за рубашку — хвать! Луи ведь очень ловкий. И резко опрокидывается на крышу, на спину! Грохот такой, как будто проламывается черепица! Или мне показалось, что грохот…
Ох, думаю, только бы не сползли вниз по этой черепице, надо же скорее переворачиваться им на живот, но боюсь советовать вслух и начинаю осторожно подбираться к ним.
Вдруг Моник как заржет! Скатилась с него, стоит на четырех костях и ржет, как ненормальная! Я кричу:
— Ты цел, Луи?!
— Да, все хорошо! Только ради Бога не лезь сюда! — Поворачивается на бок, тянет за руку Моник, и они ползком подбираются к моему слуховому окну.
Забираемся на чердак, а девчонка встать не может — не держат ноги, только ржет и в глазах — слезы. Луи подхватывает ее на руки и несет. А она ржет и ржет!
— Ну ты меня и напугал! — говорю ему я. — Какого лешего ты полез за ней без страховки? Вызвали бы спасателей, пожарных!
— Ага, — усмехнулся он. — Она прямо бы так стояла на краю и ждала, когда они приедут… — И вдруг зашатался, бледнея лицом. А мы на лестнице! И девчонка у него на руках ржет!
— Ох, Луи! Только не падай! — кричу я и пытаюсь его удержать. — Брось ее!
— Ты с ума сошла? — шепчет он и медленно садится на ступени. — Он же такой ловкий, Луи… А эта идиотка все ржет!
— Тебе нехорошо?! — кричу я, потому что у меня в ушах уже звон от ее ржания! — Ты посиди, Луи! Я вызову «скорую»! А ты вставай! — Я хватаю Моник за руку и тяну, я так ее ненавидела! — Вставай! Хватит истерик! Все, проваливай! Он тебя спас!
Моник цепляется за меня, за перила, начинает вставать, но по-прежнему хохочет, правда, хохочет тише. А Луи начинает заваливаться на спину, закрывая глаза. И все медленно! Как в замедленной съемке! Эта дура — медленно встает, а он — медленно валится и медленно закрывает глаза… И солнце лупит из лестничного окна, и такая в его лучах пылища! И лестница, на которой сидит Луи, до ужаса грязная! А у него белая рубашка и такое же белое лицо…