Я открыла глаза, Луи лежал рядом и, облокотившись на локоть, смотрел на меня. За окнами светало.
— Спи, — сказала я. — Почему ты не спишь? Еще так рано.
Его губы сложились в виноватую улыбку, изогнув усы и полосочку под ними.
— Ты ведь больше никогда не потеряешься, правда?
— Нет, конечно. — Мне захотелось потрогать эту полосочку пальцем, но тогда пришлось бы шевелить рукой. — Поцелуй меня.
Он наклонил голову, легко тронул губами мой лоб у кромки волос и погладил рукой по щеке.
— Спи, моя любимая фея.
От его прикосновений по моему телу потекло томное тепло. Я закрыла глаза, сладко потянулась и, подползая к нему, прошептала:
— Еще… И обними меня.
— Иди сюда. — Целуя мои губы, он подсунул одну руку мне под голову, второй обнял меня.
Я прижалась потеснее, чувствуя, что на нем нет ничего, кроме бинтов вокруг груди, и обвила руками и ногами. От бинтов пахло лекарством, и я помнила про капельку крови.
— Удобно? — Он нежно погладил мои волосы и спину. — Ты скажи, я сделаю все, что ты хочешь.
— Ничего. Все замечательно, любимый. Давай спать. — Не открывая глаз, я удобно устроилась лицом на его плече.
— Не бойся, я хорошо себя чувствую. И Мелани спит.
— Нет, правда, мне очень хорошо.
Это действительно было так, и мне не хотелось ни двигаться, ни разговаривать. Мой сон про колосья снова обступил меня. Ласковые прикосновения рук Луи и теплота его дыхания добавили моим ощущениям полноты — мне больше не требовалось торопиться к далекому лесу. Просто безмятежное колыхание моря колосьев и синева неба…
— Я люблю тебя, — прошептала я. — Я засыпаю… Какое-то шевеление, и тихий голос Мелани:
— Ну, папочка! Я пять минут полежу с вами!
— Не придумывай, пожалуйста. Ты не маленькая, — возражал Луи. Его руки по-прежнему обнимали меня под одеялом, а моя голова лежала у него на плече.
— Ну, папочка! Давай как будто на пять минут я маленькая! Ну пожалуйста! Я же не виновата, что мама не нашлась, пока я была маленькая! Ну, папочка!
Я открыла глаза и подмигнула ей.
— Мамочка! — Она полезла к нам в постель, хорошо хоть, что поверх одеяла.
— Тише, маму разбудишь, — прошептал Луи.
— Я не сплю, — сказала я, садясь на кровати. — Доброе утро, ангел!
И обняла Мелани, а Луи со смехом обнял нас обоих и повалил на себя. Вдруг мне показалось, что в его смехе прозвучала болезненная нотка.
— Как ты? — насторожилась я.
— Замечательно! — ответил он, с сияющими глазами прижимая нас к себе. — Я самый счастливый человек на свете!
— Нет, я! — заявила Мелани. — Я самая счастливая!
— Не спорьте. — Я успокоилась, видя сияющие глаза Луи. — Самая счастливая на свете — это я!