План «Б» (Муравьева) - страница 63

— Здесь хорошо! — голос мамы лился песней. — Здесь мы снова все вместе. Как раньше.

— Мы последнее время только о тебе и говорим. Заждались совсем, — сказал папа.

— Сейчас бабушка подойдет и дедушка, — Иринка рассмеялась. — Вот они обрадуются.

— Я торт испекла, твой любимый, с клубникой….

— Любонька, я по тебе соскучился!

— Любка! Ну, давай. А-то я торт сама съем…

— Мама, не делай этого!

— Ба — буш — ка! Бабуля! Я одна останусь. Мне страшно… — Тата расплакалась.

Любовь отрицательно покачала головой:

— Не одна. Мир вокруг.

Тут же заглушая родные голоса, грянуло:

— Свидание закончено! — объявила Душа голосом тюремного вертухая.

Лучик-река смыкал берега. Хор голосов на противоположном берегу стал громче, лица увиделись отчетливее. Бело-огненная гладь соединяла с ушедшими. Или пока еще разделяла?

— Я пойду к ним, — прошептала Любовь.

— Сейчас я тебя туда отправлю, — злорадно хмыкнула болезнь и отвела для удара штык.

— Я — женщина свободного племени. Я сама себе хозяйка. Нечего тут командовать! — за секунду до рождения новой боли Любовь сделала шаг вперед…и умерла.

Отправив Любовь Андреевну в мир иной, лучик потянулся восвояси. К истокам. Но пока хоть частичка света озаряла угасающее сознание умершей волшебницы, вопль отчаяния рвался вслед: «Бабушка!» Это осиротевший внучкин Дар прощался с Даром своей любимой наставницы.

Прежде жизнь Таты напоминала праздник. Бабушка вела хозяйство. Мама и Вадим присылали деньги. Папочка, осознав ошибки, аккуратно выполнял родительские обязанности и даже подбрасывал «на булавки». В отсутствие забот и тревог оставалось только учиться, развлекаться, да подколдовывать по мелочам. «Хочу нравиться мужчинам. Хочу находиться в центре внимания. Хочу, чтобы со мной все хотели дружить, танцевать, всегда приглашали на вечеринки …» — список желаний состоял исключительно из собственных потребностей. О том, что отпущенный свыше волшебный дар можно/нужно тратить на решение чужих проблем Тата заподозрила лишь после смерти бабушки.

Отец появился в доме через две недели после похорон. Вошел, поцеловал в щеку и объявил с порога:

— Поживу с тобой.

«Он понимает, как мне тяжело и хочет помочь, поддержать», — подумала Тата и ошиблась. Папенькой двигала иная мотивация. За ужином, не отрывая взгляд от телевизора, он небрежно уронил:

— Я сейчас на мели, поэтому денег на хозяйство дать не могу. Покормишь меня?

Детское обожание и юношеская обида давно остались в прошлом. Сейчас Тата относилась к отцу ровно и приветливо. Не более. Наверное, поэтому озвученная безапелляционным тоном просьба вызвала глухое раздражение: «Он не спросил, хватает ли мне самой на жизнь». Однако отказывать было неудобно, и она ответила: