Гроб с телом Петра несли из Зимнего в церковь Петра и Павла. Нева замёрзла крепко, весь Питер высыпал на Неву.
«А понеже он, Онисим, напился до беспамятства и отчего кричал караул сказать не мог, дано ему батогами десять ударов».
Красный гроб на мужских плечах и следом золото, костры золота на бархате подушек. Шагают гвардейцы — зубы стиснуты, руки вытянуты — не дай Бог уронить священную ношу короны Великой, Малой и Белой Руси, Астраханского царства, Казанского, Сибирского. Следом два полковника ведут под уздцы любимую лошадь Петра, носившую его в сражениях.
Царица в чёрном — ни украшений, ни регалий, ослабевшая от горя. Слева поддерживает её Меншиков, справа адмирал Апраксин. В толпе крестятся, падают на колени.
Наблюдал шествие, гарцуя верхом, шевалье де ла Мотрей, знаменитый путешественник, видевший пирамиды Египта, мечети Стамбула, родину Христа Вифлеем.
— Приблизиться к Екатерине, — сказал он потом французскому послу Кампредону [47], — я не посмел, естественно. Вдова действительно так убивается до сих пор?
Дипломат — низкорослый, движения быстрые, цепкие, искры иронии в чёрных испанских глазах — усмехнулся, погладил седую бородку клинышком.
— Доля притворства есть.
— Здоровье у неё неважное, насколько я мог судить. Расплылась, цвет лица серый какой-то. А на Пруте… Другая женщина, яркая, варварски красивая.
— Пойдёте к ней?
— Не знаю. Вдруг вспомнит меня…
Шевалье находился в турецкой армии, когда в 1711 году, на Пруте, царица при нём снимала с себя драгоценности, отводя угрозу плена, капитуляции. Путешествует ла Мотрей — француз-гугенот — с поручениями Георга I, короля Англии, постоянное жительство имеет в Лондоне.
Смуглый, темноволосый, прокалённый солнцем атлет, он помахивает длинной трубкой, подаётся вперёд, нависает над китайским столиком, толкает его, и дипломат, смущённый развязными манерами гостя, отодвигается.
— Любопытно, маркиз, — и трубка роняет пепел, к счастью, остывший. — Вчера, когда переносили тело монарха… Герцог Голштинии шёл впереди царского внука. Царица унижает его. Бояре ей не простят.
— За ней гвардейцы, мсье… Изрубят бояр, как капусту. Она и Меншиков спят спокойно.
— Спят? Он её любовник?
— Нет, — фыркнул Кампредон. — Эрот тут ни при чём. Познакомить вас с принцем?
— О, пожалуйста! Кстати, что значит «караул»?
— Зов на помощь.
— Бродяга какой-то… Нёсся, будто собаки хватали за пятки. Прямо к царице… Его обыскивали и, представьте, под бараньей шкурой он был голый.
— Мог прятать нож. Был же случай… Для людей старой веры царь — воплощенье сатаны.
— И много таких?