Но как страдала, как она томилась
И истомила всех!.. изнемогла
За что ей даровали эту милость?!
Жизнь после жизни - грешные дела.
Видать, ответа так и не нашла.
И разумом, и взглядом помутилась.
Была вина? Жила, вот и вина...
Одна турецкая, японская другая...
Три революции... гражданская война,
И финская, и эта... да какая!
Погибли братья, муж. Была одна
Надежда - сын, да в первых числах мая
Там, у Берлина... этим и грешна.
За всех молилась. Свечи в церкви жгла.
И силами, и верой ослабела,
Молитвы позабыла... отошла
От жизни и от веры... и от тела
Душа ее. А все-таки - жила.
И мучалась зачем-то, и жила,
И ничего от жизни не хотела.
В народе говорили - век чужой
(Теперь уж так не скажут) заедаешь.
А бабка это знала - грех большой.
"И не живешь, а вот - не пропадаешь..."
А знала, вот и мучалась вдвойне,
И грезила о дальней стороне,
И разрешиться бременем не в силах,
Взывала к Богу, к разуму, к чертям,
К самой природе, к памяти, а там...
Там только незабудки на могилах.
Да там и смерть сама уже - ничто,
Покуда здесь ее не ощущаешь,
И не столкнешься с нею, а не то
Измучишь всех, и сам себя измаешь.
Не дай вам Бог такое повторить.
Не дай вам Бог свой век перемудрить!
2
...слов таких моя бабка не ведала,
Но до самых преклонных годов
Все о детстве своем, заповеданном,
Повторялась на сотни ладов.
А каким она светом лучилась
Из далекого далека...
Знала грамоте, да разучилась.
Землю помнила - наверняка.
И кого она тем не корила,
Что полвека в столице жила!
- Мы саркандские - всем говорила.
Так саркандской и померла.
Но задолго до этого срока
Обронила такие слова:
- Если ляжет в то место дорога,
Там всегда у дороги трава...
Побывать она там и не чаяла,
Ну а мне довелось, по делам,
И нарвал я букет молочаевый,
Да с полынкой еще пополам.
Выбирать не пришлось, брал что около
У обочины, с пылью, с лузгой...
Но очнулась трава, словно охнула,
И такой задышала тоской!..
Где-то, помнится, было сказание
Про старинную старину,
Как бежал, убоясь наказания,
Княжий сын во чужу сторону.
И прощенье уж было обещано,
Но ни в силах вернуть беглеца
Ни отец, ни любимая женщина...
В третий раз засылают гонца
Пусть вдохнет там, чужбине запроданный,
От метелки полыни живой.
И пошел князь, рыдая, и Родине
Был ворочен емшаном-травой...
Вот и бабка - заплакала меленько:
- В гроб сгодится, помру в Петрова...
А потом отложила со смертынькой.
Запропала куда-то трава.
Так в могильной земле чужедальной
Травка родины и не легла.
За окладом иконки венчальной
Схоронилась...
Как детство, светла...
Дуб осенний о чем-то старинном