Здесь, на земле не сыщется, нетленной
Какой-то мысли, судей вечных, школ...
Здесь все - документация вселенной,
Все хpоника ее, все пpотокол.
БЛИЗОРУКОСТЬ
Глушили к полночи турбины,
И в подлой тишине сквозя,
Вновь шла под лопасти плотины
Еще вращающиеся
Слепая пелядь,
и всплывая
Вверх брюхом средь Иртышской тьмы,
К низовьям шла
едва живая
От мясорубки Бухтармы.
Вот здесь ее и брали с лодки
Сачками чудо-рыбаки,
Кудесники ухи и водки,
Костров и песен у реки,
Сачками брали и горстями,
Переполняли рыбой дно...
Сказать, что были мы гостями?
Не оправданье все равно.
Да и оправдываться вроде
Особо не в чем, - испокон,
Считай от пуска ГЭС, в народе
Добычай этот заведен.
Но почему тогда, не знаю,
Та полночь, вплоть до мелочей,
Вся высвечена, как сквозная,
В заплоте прочих полночей?
Не потому ль, что поднебесье
Всплошь полыхало, гром гремел
Над Иртышом, и словно в песне
Ревела буря, дождь шумел?
А мы, продрогшие, трезвели,
Учуяв что творит река,
И тоже выли и ревели,
Конечно же, про Ермака.
В ладьях, набитых рыбой рясно,
К огням, мерцающим вдали,
Гроза и ужас Серебрянска,
Нас братья Балмочных вели,
И - Царствие ему Небесное!
Смешной по-детски без очков,
Еще так жив и счастлив песней
Был Женя, Женя Курдаков...
И Талинька, мой ангел смелый,
Еще жива, светлым-светла,
Прильнув ко мне озябшим телом,
Нам подпевала как могла...
Ревела ночь, ревели глотки,
Уже и страх не доставал
Что переполненные лодки
Заглотит, избоченясь, вал.
А тут еще лихие братцы
Среди стихии ледяной
Пошли на веслах разбираться
С какой-то местною шпаной.
И разобрались. Приумолкли
Все, кроме наших, голоса,
И мы, голодные как волки,
Через каких-то полчаса
Уже в костер всем хором дули,
Отрыв припасы под скалой,
И булькала уха в кастрюле
Над багровеющей золой...
Утихнул гром, и крупногрозды,
Грузны, над самою косой
Из туч повыкатили звезды
Насквозь промытые грозой.
И новый гул возник...но скоро
Сошел на стук, реветь устав:
Четыре тепловоза в гору
Тянули медленный состав,
Подъем, в Союзе самый дикий,
Одолевали,
и несли
По всем суставам
стук на стыке
Откуда-то
Из-под земли...
Мы у костра завороженно
Молчали, слушая себя,
Как будто в нас самих груженый
Состав прошел, скалу дробя.
И стало вдруг легко и пусто
И неторжественно, когда
С горы уже
провыл он грустно,
Словно простился навсегда.
И ночь иссякла... полусонно
Мы разбредались на ночлег,
Простившись странно-обреченно,
До утра, словно бы навек...
А ведь на поздний взгляд, похоже,
Оно и вышло так,
с ранья
Мы путь продолжили,
в свой тоже
Рейс снаряжались братовья...