И много лет прошло, и многих
На свете нет уже давно
Родных мне, близких мне...
в дорогах
Иные канули темно...
И нет страны, где жили вместе
И пели - всласть!..
все чаще врозь
Могилы,
И все чаще песни
Не в сласть уже орутся - в злость.
Иные рейсы разметали
На картах новых...
Но зачем,
Зачем та ночь, и все детали
Так странно живы?..
Но за чей,
Туманный счет мы перебыли
Ту ночь, грозой ослеплены?
За что пощажены мы были?..
И были ли пощажены?..
Ищу ответа я, но слезы
Мешают разглядеть ответ,
И близорукие вопросы
Блуждают в мареве примет.
Весло... разорванная сетка...
Мысок... уха... топляк в костре...
В четыре тепловоза сцепка...
Колеса... звезды на горе...
Здесь, в этом хаосе скорбном лишь резче
Трещины, скрытые в каждой судьбе.
Вот они, смысл источившие вещи,
Вещи замкнувшиеся в себе.
Хмелем охлестнуты ребра корыта,
Под лопухом пламенеет горшок,
Череп мыслителя и сибарита,
Время истерло мозги в порошок.
Вот она, вещь, корень мира, пружина
Внутрь, вглубь себя завитая, во тьму.
Непознаваема, непостижима...
Господи, непостижимо уму!
Звезды надтреснуты, взорваны почки,
Хмелем охлестнуты свалки, дворы...
Плачет сверчок в диогеновой бочке.
Слезки сквозь щель заливают миры.
Ах как сложно мы с тобою говорим,
Иностранными словечками сорим.
Было проще все. Я звал тебя. Ты шла.
Так зачем же про ученые дела?
Про влечение полов, про либидо...
Тропки те позаметало лебедой.
Так давай хоть на прощание вдвоем
Песню старую-престарую споем,
Да по-доброму вспомянем те года...
Лебеда ж ты, золотая лебеда!
ДВЕ ТРАВЫ
Судьбой земли и воздуха
Насущная жива.
А в паpке, в зоне отдыха
Досужая тpава.
Она гуляет в клумбочке
Пpелестницей босой,
В зеленой мини-юбочке
Со стpижечкой косой...
Беда поpою вешнею,
Себя же пpоклянешь:
И любишь-то - сеpдешную!..
И к ветpенице льнешь.
Сумасшедшая, дурочка!.. я человек, или нет?
Что же ты ссоришься?.. да не молчи ты с дивана!
Плюнь в потолок, наконец! Иль напейся из крана.
Иль сошвырни со стола хоть пригоршню сырую монет.
С улицы, да. Да, с друзьями зашел в магазин.
Да, за здоровье и прочее... но не убил же старуху!
Время такое... завоешь - ни слуху, ни духу.
Глухо, как в танке. И так много лет, много зим.
Надо ж не спятить. А ты уже это, учти,
Тронулась, кажется, малость вот тут, в одиночке.
Плюну, сбегу, отсижусь в диогеновой бочке...
Ссорься, пожалуйся. Только не молча - кричи.
В этой жизни ни хера я
Не пойму.
На морозе пожираю
Шаурму.
У вокзала, среди стольной
Суеты,
Треугольной, алкогольной
Маяты
Я стою, мозги врубаю,
Как му-му...
И рубаю, и рубаю