Я кинул взгляд поверх ее головы: ванна расколота, полка растоптана – и здесь потрудились!
– Арик? – грозно, уже по-настоящему грозно, не в шутку, спросил я, понимая, но не принимая еще, что – не Арик.
Она замотала головой и продолжала лепетать. Ничего не понять. Встряхнул ее за плечи:
– Объясни толком! Только толком! Все будет в порядке! Только объясни!
Она объяснила: пришла из института час назад, звонок, побежала открывать, думала – ты (я), а ворвались трое… такие черные, небритые, громадные…
Один из этой кавказской тройки схватил ее за шею, зажал рот. Двое других по квартире стали рыскать, всюду нос совали, даже в кладовку. А тот, который держал, все допытывался: «Гдэ он?! Скажишь, гдэ он?!». И нож перед глазами вертел. Очень большой и острый. «Нэ закрой глаз! Виколю, если нэ будешь гаварит!». А ей и сказать нечего. А они, никого не найдя, с досады разбомбили всю квартиру… и ножом, ножом – везде, по дивану, по креслам. Такой ужас, такой ужас! А потом сказали: «С табой так тоже будит, если знаишь, гдэ он, и проста молчишь!». И ушли. Еще сказали: «До встрэч!».
Немудрено, что тезка снова стала заикаться! Да так на всю жизнь человека можно заикой сделать. А я, хоть и обещал «все будет в порядке», но пока не понимал. Вообще отказался что-то понимать. Почему кавказцы?! «Гдэ он?!» – это я. Не Арик же! А при чем здесь я?! И при чем здесь тезка?! Кому я перешел дорогу?! И когда?!! У меня и времени-то не было! Успевай только от ментов увиливать! От ментов… от ментов…
– Санечка. Погоди! Послушай меня! Ну послушай, говорю!.. Не хлюпай, все будет в порядке! Ты меня слушаешь? Ты меня слышишь?.. Ты на самом деле вызвала милицию?
– Д-да.
– Как давно?!
– О-он-ни ушли, и я с-сразу поз-звонила. По ноль-два.
– Когда? Точней не можешь?
– Н-не знаю. Минут двадцать. Они ушли, и я сразу…
Двадцать минут. При самом удачном раскладе, учитывая все наше совдеповское разгильдяйство, времени у меня было… не было у меня времени!
Я шагнул в прихожую, на пороге которой снаружи все так же стоял Швед:
– Серега! Погляди там внизу, в машине. Если что, сразу сигналь. Как только заметишь, сразу дай знать! Я сейчас.
– Понял…
А вот я не понял! Нич-чего не понял!
– Ты останешься? Са-ашенька, ты ведь останешься? Я боюсь, Сашенька! Вдруг они придут?!
Вот именно. «Вдруг они придут» – и не дети гор, а менты.
– Зачем ты милицию вызвала! – не удержал я раздражения.
– Извини… Сашенька, а как же мне было… что же мне было… Тебя нет, никого нет… а тут…
Права. Права тезка. И мое раздражение не к месту. Но…
– Я должен уйти, Саша.