Он с раздражением подумал, не теряет ли он зря время, собираясь посетить Мэри Севит, ему так много надо было сделать. Он должен был повидать сенатора Бомонта, чтобы успокоить его; ему необходимо было встретиться с комиссаром полиции. Он хотел повидать Сэма Крайля, к тому же, он должен был заняться делами Роя. Но он чувствовал, что если кто-нибудь и знал, по какой причине Рой покончил с собой, то это была Мэри Севит, его секретарша.
— Мы приехали, патрон, — проворчал Чик. — Этот барак слева.
— Не останавливайся перед домом, — ответил Инглиш. — Поезжай немного дальше. Мы пройдемся пешком.
Чик послушался и остановил машину на сто метров от дома.
— Будет хорошо, если ты пойдешь со мной, — сказал Инглиш.
Не дожидаясь Чика, он большими шагами направился к дому, на который ему указал Чик.
В вестибюле ящик с письмами позволил ему узнать, что Севит Мэри жила на четвертом этаже. Чик уже собрался нажать на кнопку звонка, чтобы она открыла входную дверь, как та отворилась и старушка с пуделем вышла из дома и прошла мимо, не глядя на них. Оба мужчины быстро прошли через дверь, пока она не закрылась, и поднялись на четвертый этаж.
Перед дверью Мэри Севит стояла бутылка молока и сложенная газета.
По знаку Инглиша, Чик постучал в дверь. Никакого ответа. Чик постучал снова. Опять никакого ответа.
— Как ты думаешь, мы сможем открыть эту дверь, Чик? — тихим голосом спросил Инглиш.
Чик казался удивленным, но стал рассматривать замок.
— Это легко сделать, но она может вызвать фликов.
— Открывай.
Чик достал из своего кармана небольшой металлический стержень, сунул его в замочную скважину, немного покрутил и, наконец, открыл дверь.
Инглиш вошел в маленький салон, чистый, хорошо убранный и уставленный букетами цветов.
— Есть здесь кто-нибудь? — спросил он, повысив голос.
Так как ему никто не ответил, он прошел через комнату и постучал в дверь, которая находилась перед ним.
Чик, в свою очередь, вошел в квартиру и притворил за собой дверь.
Инглиш постучал, открыл дверь и заглянул в темную комнату. При слабом свете, который проникал через задернутые занавески, он увидел, что это была спальная комната.
Постель была пуста, и покрывала были сброшены на пол.
— Она, вероятно, вышла, — сказал он Чику.
— Может быть, она в ванной, — ответил Чик. — Хотите, я посмотрю там?
Мало беспокоясь о том, что он делает, Инглиш вошел и повернул выключатель.
Он невольно резко остановился.
Его правая рука наткнулась на другую дверь. И, прижавшись к этой двери, на конце белого шелкового шнура висел труп молодой девушки, лет двадцати… На ней был надет белый шелковый халат поверх голубой нейлоновой рубашки. Она, вероятно, была красивой, но теперь ее лицо было восковым, а вздувшийся язык свисал из ее раскрытого рта. Застывшая струйка крови шла от ее носа к подбородку.