Она снова одна.
— Не надо! — рявкнул Блейк, когда, войдя в спальню, увидел, что жена натягивает через голову простое свободное платье.
Настроение у него испортилось, и он не мог оставаться вежливым. Ему нужна лошадь, чтобы погнаться за проклятым головорезом. Ему нужно послать за мировым судьей. Ему нужны объяснения. Какого лешего, что значит эта сцена в зимнем саду? Зачем какому-то французу вламываться в дом, чтобы украсть проклятую птицу? Что, черт побери, происходит с ее братом? И что он наделал, женившись на женщине, которая явно воспринимает весь этот дурдом как нечто вполне нормальное?
Джослин оставила свое свадебное платье на полу и поспешила надеть другое прежде, чем он хотя бы мельком увидел голое тело над чулками. Ему был дарован кусочек рая, и хотелось еще. Он даже позволил вору сбежать, потому что спешил вернуться к жене. Несмотря на боль от ножевой раны, он был готов разорвать на ней платье. Такая несдержанность потрясла его.
Блейк не сводил глаз с Джослин. Истерика брата не привела ее в смятение, зато он, похоже, привел. Она намеренно не поворачивалась, нервно дергая шнуровку своего утреннего платья, чтобы не смотреть на него. Он подумал о своих сестрах, и у него не хватило духу бранить ее. Но если он не может получить то, что хочет, так хоть получит некоторые объяснения.
— Что ты от меня скрываешь, Джози?
— Я надеялась, что мы проведем медовый месяц где-то в другом месте, — сказала она. — Вот уж не думала, что тебе здесь нравится.
— А я думал, ты предпочитаешь быть в Челси, — осторожно заметил он, пытаясь понять, возражает ли она против его супружеского внимания или просто нервничает из-за взломщика.
Она бросила на него быстрый взгляд через плечо и, увидев его насупленные брови, стала одеваться.
— Как это великодушно с твоей стороны — думать о моих предпочтениях.
— Ты успокаиваешь меня?
Не мог же он вызвать свою жену на дуэль или на боксерский поединок — его обычный выбор, когда возникало острое желание кого-нибудь придушить.
— Я делаю это всегда, когда мужчины смотрят волком. Такая у меня дурная привычка, но поверь, я стараюсь от нее избавиться. — Наконец, удостоверившись, что платье надежно застегнуто, Джослин убрала волосы за уши и повернулась к нему. — Я так не могу, — холодно произнесла она, бросив взгляд на его забинтованную руку.
Воющий недоросль прервал его, когда он занимался любовью со своей женой, похититель птиц пырнул ножом, и разрази его гром, если он понимает, что вообще происходит, а она так не может?
— Как так? — тупо переспросил он.
— Не могу смотреть, как ты истекаешь кровью, и не помочь тебе. Не могу наблюдать, как мои беды и неприятности становятся твоими. И не могу сохранить тебя живым и здоровым, когда ты то и дело искушаешь судьбу! Ты полез на вооруженного грабителя босой и безоружный! Я хочу дом, надежный и безопасный дом. Дом, который будет моим, и единственный человек, о котором мне нужно заботиться, это Ричард. Хорошо, если я с этим справлюсь. А ты хочешь лишить меня дома, дав себя убить!