Раздраженная его реакцией, потрясенная эмоционально и физически, она прибегла к своей обычной практике блаженно игнорировать всякий конфликт. Она села рядом с Ричардом и гладила его руку, пока он не перестал так сильно раскачиваться.
— Ты можешь рассказать мне, что произошло? — спросила она как можно мягче.
— Я стукнул его, — сказал он. — Стукнул, чтобы он не украл Перси.
— Хорошая работа, — похвалил Блейк, завязывая узел на своей самодельной повязке. — Я научу тебя драться кулаками, чтобы в следующий раз ты врезал ему как следует.
Он кивнул на окровавленную палку, которой Ричард огрел непрошеного гостя.
Джослин захотелось запустить в пего чем-нибудь. В следующий раз! Что значит — в следующий раз? Не хватало еще, чтобы Ричард дрался. Она фыркнула, но прикусила язык. Сердце ее все еще слишком сильно колотилось.
— Думаешь, его послал мистер Огилви? — снова спросила она, не зная, как еще объяснить, зачем вору понадобилось красть попугая.
Или, может, он по какой-то причине хотел убить Блейка? Об этом она старалась не думать.
— Огилви мог проследить за твоим лакеем в тот день, когда он отвозил Перси, а потом нанять кого-то для взлома, — ворчливо согласился Блейк.
Или последовать за Ричардом со свадебного приема. Джослин запаниковала при мысли, что кто-то мог напасть на ее младшего брата из-за глупой птицы.
Блейк продолжал размышлять вслух:
— Огилви прямо-таки одержим этим попугаем. Должно быть, герцог нажимает на него.
Он бросил на нее многозначительный взгляд.
Но Джослин не собиралась возвращать любимца Ричарда человеку, который нанимает головорезов! Может, она и не всегда точно знает, что хорошо, а что нет, но считает своим долгом заботиться о невинных созданиях, которые не могут сами себя защитить.
— Полагаю, мы можем пригрозить Огилви, что расскажем все герцогу, если с Перси что-то случится, — предложила она.
— Это непременно остановит отчаявшегося, — съязвил Блейк. — Твоему брату лучше подержать Перси в своей комнате, пока мы не придумаем, как защитить зимний сад.
Испытывая неимоверное облегчение от того, что он интересуется поведением Ричарда, Джослин сделала, как ей было велено.
Конечно же, не было необходимости объяснять, что Ричард мог оставить оранжерею без присмотра прежде всего потому, что услышал, как она стонала от наслаждения. Это было бы не только неловко, но и привело бы к долгим и неприятным объяснениям. Их, как она подозревала, и без того будет более чем достаточно в следующие несколько часов.
Приятно было помечтать, что она, наконец, нашла того, кто будет ее защищать и поддерживать, но реальность такова, что у нее есть брат, который требует постоянного присмотра, и муж, который так и рвется навстречу смерти.