— Я знаю, по ночам ты бродишь по трущобам и прочим злачным местам. Ты подвергаешь свою жизнь опасности, — сказала герцогиня.
— В опасности жизнь Тессы, — буркнул он и тут же понял свою ошибку. Каждый мускул его тела напрягся в ожидании возмущенной реакции матери, поскольку он назвал мисс Мэнсфилд по имени.
Герцогиня и бровью не повела.
— Я согласна с тобой, она действительно в опасности. Надеюсь, она все же передумает и поедет жить к леди Бротон. Для этого можно придумать какой-нибудь благовидный предлог. Скажем, ремонт в доме или что-нибудь в этом роде.
С ее стороны просто глупо оставаться взаперти в полном одиночестве.
— Я заеду к ней и постараюсь убедить в целесообразности временного переезда к леди Бротон.
— Очень хорошо. Кстати, ты до сих пор не нанес обещанных визитов леди Жоржетте и мисс Хардуик.
Тристан встал и подошел к камину. Отодвинув защитный экран, он достал кочергу и принялся мешать горячие угли. Он понимал, что должен сдержать свое обещание, но сейчас это было не ко времени.
— Тристан, ты отложил окончательное решение, когда мы были в загородном поместье, и снова тянешь время.
— Это очень трудное и серьезное решение, от которого зависит вся моя дальнейшая жизнь. Тут не нужно торопиться.
— Твоя неспособность принять решение говорит о том, что тебя гложут сомнения. Поговори с мистером Хардуиком и лордом Босвудом. Скажи им, что ты пришел к выводу, что еще не готов к браку.
— Нет, я не стану так оскорблять девушек и их родителей. К тому же скандал покроет позором и нашу семью.
— Не надо жертвовать своим счастьем ради общественного мнения.
— Кому, как не тебе, знать все возможные последствия подобного скандала.
— Вот именно. Раз уж возникла такая тема, давай поговорим о твоем отце.
— К чему ворошить прошлое? — буркнул Тристан.
— Всякий раз, когда я завожу разговор об отце, ты упорно отказываешься поддержать его. Твоя обида на отца столь велика, что ты даже не хочешь признать за ним некоторые достоинства и видишь в нем только недостатки.
Тристан молчал, избегая взгляда матери.
— Ни один человек не может быть только хорошим или только плохим, — сказала герцогиня, пытаясь поймать взгляд сына. — Мне кажется, ты должен наконец понять, что твой отец думал о тебе.
Ну и ну! Тристану было отлично известно, что его покойный батюшка думал только о себе.
— Когда ты появился на свет, отец был вне себя от радости. Ты родился крупным и здоровым мальчиком. Он взял тебя на руки и долго восхищался тобой, долгожданным сыном.
Тристану было абсолютно наплевать на это. Он хорошо помнил жестокость отца.