Но, конечно, бывали и авралы, сбои ритма, незапланированные выезды на объект… А ещё появилась Даша.
Внезапно возникнув в жизни Павла Калинина, она, как нежная мелодия, разлилась над всеми его отточенными схемами, пролетела весенней грозой, ломая и круша планы, сметая в беспорядочную груду графики…
Безусловно, её невозможно было вписать в схему, рядом с ней не срабатывали алгоритмы. Паша снова превращался в пацана, готового дёргать косички и подсовывать в пеналы гусениц. Тогда, в школе, он не понимал, почему нет никакой возможности спокойно пройти мимо тихой отличницы. А сейчас Паша прекрасно знал, что именно ему хочется.
Теперь он был гораздо умнее, чем в школе. Свои сдерживаемые порывы он реализовал в действиях, очень приятных и удобных для девушки. С утра до вечера Паша выискивал способы её порадовать. Он был готов мчаться по первому зову, он постоянно проверял телефон – не прислала ли вдруг эсэмэску, да и сам строчил послания, только приходилось постоянно сверяться со словарём.
Орфографический словарь, а также учебник русского языка прочно обосновались на Пашином рабочем столе. Он также загрузил массу полезных программ в планшетник и айфон – словно готовился сдавать кандидатский минимум на факультете филологии!
К двадцати девяти годам он вдруг осознал убогость своей речи. До встречи с Дашей на той золотой тополиной аллее Паша был вполне доволен собственным лексиконом. Подчинённые беспрекословно слушались, семья понимала с полуслова. А сейчас Паше не хватало слов. Он открывал рот, как рыба, выброшенная на берег.
Вот уже третий месяц он два раза в неделю занимался русским со своей бывшей учительницей Татьяной Дмитриевной. И каждый раз покрывался испариной, услышав «А сегодня мы пишем диктант!».
Он видел, насколько они с Дашей разные, они даже говорили на непонятном друг другу языке. Даша, как прекрасная мраморная статуя, красовалась на фронтоне величественного Парфенона, поддерживаемого мощными колоннами: блестящее образование, наследственность, история семьи… Профессорская дочка!
Ему казалось, рядом с Дашей он смотрится абсолютным болваном. Тем сильнее был соблазн дотянуться до вершины пьедестала и столкнуть оттуда красотку – пусть падает прямо в его объятия. Она всего лишь женщина, и значит, может принадлежать ему, мужчине.
* * *
Синяки сошли только с тела, а внутри всё болело по-прежнему – горело ненавистью, сжималось в комок от страшных воспоминаний. Каждую ночь Люся просыпалась в холодном поту, ей снился Николай.
Возможно, он не снился бы ей так часто. Но каждый вечер Люся искала мучителя на местном сайте знакомств, пытаясь вычислить его под чужой фотографией по стилю речи и донжуанским приёмчикам. Полуночный сёрфинг в Интернете в поисках Николая превратился в манию, стал заключительным аккордом каждого прожитого дня. Не мудрено, что и во сне она продолжала о нём думать.