Сердце у Александра ушло в пятки. Если он, например, смертельно разозлился за такое обхождение и побежит к Джону Смиту… Как он оправдается?
— Это был великолепный бой. Твоего уровня я не встречал. — Бэррингтон закашлялся. — Дай вина.
Рябов протянул бутылку англичанину и тот схватил бутылку, жадно припав к ней губами. Спустя несколько секунд ее содержимое ощутимо уменьшилось. А Мэтью наконец осмысленно посмотрел на капитана и, поставив бутылку на землю, продолжил:
— Даже тренер моей семьи был на такое не способен. Кто был твоим учителем? Такая новая техника для меня. — Он чуть наклонил голову. — Спасибо за урок, мастер.
Александр не нашел ничего лучше чем кивнуть и улыбнуться:
— Надо было не так выкладываться. Не думал, что у тебя будет нокаут.
— Нет. Спарринг на то и спарринг. Все надо делать точно и выкладываться на полную.
— Мой тренер так и говорил. — Кивнул Рябов.
— Так кто он был? — Уже нормальным голосом спросил Мэтью.
— Немцем из Крыма. Очень непростым человеком с такой же непростой биографией. — Подумав, он добавил нужную для самооценки Бэррингтона вещь. — Дворянином в нескольких поколениях.
— Чувствуется. Эти «Гансы» почти как мы, британцы, блюдут свои традиции. Поэтому и станут нашими врагами вновь, как уже было в Великую Войну. — Англичанин снова подхватил бутылку и сделал несколько глотков.
— Возможно. — Протянул капитан. — Ну как, пришел в себя?
— Да, уже да. А ты что стоишь? Подтаскивай стул и садись рядом. Отдохнем в тени. — Бэррингтон вдруг усмехнулся. — Сегодня спаррингов больше не будет, если ты не против.
«Простая душа. Он уже воспринимает меня как равного. Да, это не Джон Смит». Стоило Рябову о нем подумать, как у него возникло ощущение, что в дворике резко похолодало и ему в спину уставились глаза. Через мгновение это ощущение пропало.
Пододвинув стул, капитан развалился на нем, взяв бутылку и сделав пару глотков.
— Не думал, что вы, англичане, пьете из горла.
— Только в форс-мажорных случаях. Как сейчас. — Засмеялся Мэтью. — И то отец бы меня потом три дня видеть не хотел, за такую вульгарность. Он еще старой закалки, времен Виктории.
— Старая закалка — она и в России старая закалка. — Переводя разговор в ничего не значащее русло отозвался Рябов.
Следующие полчаса они просто сидели, методично допивая бутылку легкого красного вина и разговаривая обо всякой ерунде. Большей частью, правда, говорил англичанин, рассказывая какие-то байки о своей семье, педантичности отца и его былых заслугах перед Короной. Под конец Мэтью уже рассказывал о своих девушках, что означало — он действительно свыкся с персоной капитана. Пару раз мимо проходил метрдотель и недовольно смотрел на такое нарушение этикета средь бела дня, но, естественно, ничего не говорил. Так что и они на него внимание не обращали.