Причина же, побудившая его учинить этот демарш, была, как выяснилось вскоре, на редкость прозаична — сутки назад штаб корпуса получил из Петрограда депешу, в которой содержались: primo, приказ о присвоении подполковнику Филатову очередного звания, secundo же, приказ об отчислении свежеиспеченного господина полковника в распоряжение генштаба АВР. Присылкой же вкупе с пакетом замены для полковника высокое командование озаботиться не сочло нужным — а посему о подыскании оной пришлось думать непосредственно Димочке… и как раз в этот момент на его стол легла радиограмма о «чудесном» прорыве к основному плацдарму списанных уже было со счетов, отрезанных на «малом острове» батальонов. Во главе с неким, не менее удивительно воскресшим, подполковником Береговым.
Отдаю должное — у Синева хватило такта добавить, что в случае, если я не пожелаю делиться личными, на мой взгляд, подробностями своей одиссеи, неволить меня никто не будет. Но если я все же решу продолжить свое пребывание в рядах АВР, причем именно в 3-м десантно-штурмовом корпусе, то он, как его командир, все же хотел бы иметь представление, чего стоит ожидать от начштаба одной из своих бригад?
Что ж… пожалуй, мне и в самом деле давно пришло время для исповеди, а бывший адьюнкт кафедры тактики Академии Генерального штаба при всей сложности чувств испытываемых мной по отношению к его персоне, подходил на сию роль лучше многих.
Сложнее всего было начать…
Когда-нибудь… в далеком будущем почтенные историки разродятся десятком-другим сухих научных трудов, наполненных архивными ссылками и статистическими выкладками, а затем кто-то ушлый сведет их труд в популярно-просветительскую книжку с броским названием вроде: «Голгофы русского офицерства». Или же ничего этого не будет — чувство уважения к противнику господам социал-интернационалистам в подавляющем большинстве неведомо. И если им все же выпадет победить в этой войне, то можно не сомневаться: уж эти-то постараются! Эти триумфаторы напишут свою историю — ни у кого из потомков не возникнет и мысли о том, что наша проклятая Гражданская была войной обычных, из плоти и крови, людей, говоривших на одном языке и живших доселе бок о бок в одной стране. Нет… в изложении господ соц-нациков сие наверняка будет выглядеть подлинным Армагеддоном — и опять же, можно не сомневаться, кому будет уготована роль легионов преисподней.
До войны мне неоднократно приходилось читать, а порой и слышать в личных беседах, воспоминания наших старших коллег о первых послефевральских — сиречь дотриумвиратовских — временах, когда одурманенная нежданной «свободой» чернь едва не утащила страну в пропасть анархии и хаоса. Тогда для России все же нашелся спаситель — можно сколь угодно неоднозначно оценивать те или иные решения и поступки Главковерха, но то, что тогда, в 16-м, Лавр Георгиевич Корнилов спас Россию как державу, ясно любому мало-мальски здравомыслящему человеку.