— Мне надо ехать, — внезапно объявил Роджер, швырнул сигарету в мокрую траву и встал.
— Да, — отозвалась она, — но не сию же минуту.
— У меня много всего накопилось, — сказал он.
Но не сдвинулся с места.
— Ну, тогда поезжай и занимайся делами, — предложила Вирджиния.
— А как же ты?
— Да иди ты! — огрызнулась она.
— Как? — ошеломленно произнес он.
Не вставая, она сказала:
— Поезжай. Делай, что наметил.
Они удивили друг друга и разозлили. Но Вирджиния знала, что права. Она смотрела мимо него на какой-то предмет в воде, посередине бассейна, притворившись сама перед собой, что следит за тем, как это нечто двигается, то скрываясь под водой, то снова всплывая.
— Не надо сердиться, — сказал Роджер.
Самообладание постепенно вернулось к нему, и снова она подумала, что ему нужно только время. Несмотря на свой рост — примерно на дюйм ниже — он сумел завоевать ее уважение: раньше она посмеивалась над низкорослыми мужчинами — над тем, как они ходят с важным видом, изображают из себя невесть что, носятся со своим самолюбием. Но Роджер был не таков. Его жизнестойкость произвела на нее впечатление. Вирджиния все еще вглядывалась в буй на воде, а он уже снова улыбался.
Высокая стройная девушка в пальто, шедшая вдалеке по улице, напомнила ей дочь: она шагала так стремительно, что волосы шлейфом развевались за ней — такие же неуложенные и взлохмаченные, как у Вирджинии. Девушка переступила через бордюр, не глядя, привычно нырнула вперед, не задумываясь, куда ставит ногу. Это получилось у нее так же нескладно, как у Вирджинии: походка совсем не женская, ни тебе плавности, ни даже приличной координации. С руками она, похоже, не знала, что делать. Но ноги у нее были длинные и гладкие — короткие юбки военного времени обнажали их до самых колен, — и спина совсем прямая. Когда она стремительной походкой дошла до ближайшего квартала, миссис Уотсон поняла, что это Вирджиния. Боже, она что, на автобусе приехала? Ее ведь всегда кто-нибудь привозил на машине.
— Я тебя не узнала, — сказала миссис Мэрион Уотсон.
Вирджиния остановилась у забора. Она запыхалась и дышала ртом с астматическим присвистом — скорее от радостного возбуждения, чем от быстрой ходьбы. Она стояла неподвижно, даже не пытаясь открыть калитку и войти во двор — похоже, ей и на тротуаре было хорошо. Помедлив, миссис Уотсон вернулась к работе: склонилась над кустом чайной розы и принялась обрезать отросшие ветки.
— Что делаешь? — весело спросила Вирджиния. — Подрубаешь их, пока одни пеньки не останутся? Они у тебя как палки.
— Не ожидала, что ты пешком пожалуешь, — сказала миссис Уотсон. — Я думала, ты с Карлом приедешь.