— А что за танцами вы занимаетесь?
Он спросил это так, что ей сразу стало ясно, какие у него на этот счет представления: ночные клубы, или в лучшем случае танцевальный дуэт Каслов[23], или, возможно, Джинджер Роджерс и Фред Астер.
— Вы слышали о Марте Грэм?
— Кажется, да, — сказал он.
Она рассказала ему об этой школе интерпретативного танца-модерн. О групповой терапии, психодраме и тому подобном. Он вроде бы слушал, но особого отклика не чувствовалось.
— Это кормит? — спросил он. — Ну, то есть можно ли этим зарабатывать?
— Нет, — призналась Вирджиния. — Не особенно.
Чик промолчал. Но для нее снова было важно его мнение. Это не может стать делом твоей жизни, словно читала она его мысли. Это всего лишь забава, пустяшное времяпрепровождение.
— Я теперь не так много времени посвящаю танцевальной терапии, как раньше, — попыталась она оправдаться.
«Как трудно это донести до других, — подумала она. — Очень непросто заинтересовать людей».
Суббота была в магазине самым горячим днем. Роджер стоял за прилавком как сомнамбула: эта суббота слилась с субботами прошлыми и будущими. Звонил телефон, входили и выходили покупатели. Сегодня мы не болеем, думал он. По субботам никто не болеет. Никто просто не гуляет по улице, не остается дома, не занимается помывкой своей ванны. Все стекаются сюда — такая вот нужда. Он выписал посетителю квитанцию. Все наши помыслы устремились сюда.
Рано утром Олсен уехал на служебном грузовике, и с тех пор его не видели. Те, к кому он должен был заехать, звонили и спрашивали, куда он пропал.
«Где же ты? — подумал Роджер. — Люди ждут и не могут понять, почему тебя нет».
— Застрял небось где-нибудь, — сердито предположил Пит. — Он повез этот ящик аж в Сан-Бернардино.
— Сегодня? В субботу?
Роджер чувствовал, что начинал закипать.
— Единственный день, когда этот клиент дома. Олсен рассчитывал, что успеет смотаться туда до пробок. Наверно, на обратном пути за каким-нибудь драндулетом плетется. А клиент — Фланниган, это тот, что жалуется вечно.
— Ладно, — сказал Роджер. — Как позвонит, скажешь.
Он вернулся к посетителям, стоявшим у прилавка.
— Да, мэм, чем могу помочь?
— Я у вас на днях иглу купила, — сообщила женщина бальзаковского возраста в рыжевато-коричневом платье. — А она к моему проигрывателю не подходит. Мне ее вон тот, кажется, присоветовал, с которым вы только что разговаривали.
Роджер осматривал иглу, когда у входа вдруг загалдели. Он поднял глаза — такую компанию он никак не ожидал увидеть. В магазин вошли его жена Вирджиния и теща Мэрион Уотсон, с ними Грегге, два веснушчатых рыжеволосых мальчика, собака, а за ними — Чик и Лиз Боннер. Четверо взрослых вели дружескую беседу. Дети немедленно разбежались по всему магазину, хватаясь за телевизоры и протискиваясь мимо посетителей. Собака породы колли уселась на входе — видимо, так была обучена.