— Я снова буду дядей?
Она сжала его руку.
— В августе, лорд Уэймерт.
— Как ты себя чувствуешь?
Шарлотта улыбнулась, и от искренней заботы в голосе брата на глаза ее опять навернулись слезы. Вот он, Брент, каким она его помнила.
— Как видишь, я немного эмоциональнее обычного, — ответила она, вытирая щеки, — но плохо мне еще ни разу не было. Я полна энергии и с небывалой жадностью поглощаю шоколад и пирожные. Уверена, что наберу сотню фунтов, но мне все равно. Все оправдается, когда я положу малыша на руки мужу Брент тепло улыбнулся сестре. Потом неожиданно и искренне привлек ее к себе, заключив в горячие, сильные объятия и крепко прижав к груди. Этот простой братский жест вскрыл наконец нарыв годами накапливающихся обид и горя, и Шарлотта разрыдалась Бренту в рубашку, изливая их в слезах.
— Прости… — прошептала она сквозь сдавленные всхлипывания.
— И ты прости меня, Шарлотта, — тихо, ласково проговорил Брент, водя подбородком по макушке сестры. — Я обещаю быть хорошим дядей этому малышу. Боль ни к чему, ведь прошлое осталось в прошлом. Ты на многое открыла мне глаза. Спасибо тебе.
Шарлотта наслаждалась близостью, которой ей недоставало так много лет, успокаиваясь в объятиях брата, ощущая тихую радость, умиротворение и внезапное, ослепительное счастье. Сбылась мечта, которую она лелеяла, когда возвращалась в Мирамонт в надежде, что Брент простит и вновь примет ее как сестру. Теперь она может плыть в Америку, в свой дом в Род-Айленде с радостным сердцем, ребенком под ним и братом, которого наконец вернула.
Она выпрямилась на скамейке, вытирая ладонями глаза, а потом мокрую хлопковую рубашку Брента.
— Ну вот, теперь тебе нужно переодеваться.
— Да, но это спасет меня от необходимости снимать всю одежду и принимать ванну.
Шарлотта рассмеялась, все еще хлюпая носом, и похлопала его по колену.
— Пойди и поговори сначала с женой.
Брент со стоном поднялся на ноги и вдруг увидел перед собой Розалин. Девочка часто и тяжело дышала от быстрого бега, ее лицо раскраснелось, волосы растрепались, а лиловое платье было забрызгано грязью.
Прибежав, она тут же принялась нетерпеливо дергать отца за ногу.
Брент сразу опусти лея перед девочкой на колени, лицом к лицу, и, обхватив ее одной рукой за плечи в попытке удержать на месте, второй принялся убирать с ее порозовевших щечек непослушные локоны.
Розалин, успокаиваясь и понимая, что безраздельно завладела вниманием взрослых, целенаправленно стиснула перед собой кулачки, а потом одним быстрым движением раскрыла их.
— Как думаешь, что это значит?
— Это значит «цветок», — почти рассеянно шепнул Брент, и лицо его исказилось от напряженной работы мысли.