Тут он принялся водить носом по ее шее.
— Меня безмерно радует тот факт, что ты никогда не боишься о чем-то говорить.
— Иди к черту.
Брент снова рассмеялся, поднял голову и с самодовольной улыбкой заглянул в глаза Кэролайн.
— Я думаю, Кэролайн, что ты не просто хорошеешь с каждым днем. В приступе ревности ты сногсшибательна.
Ее глаза распахнулись от ужаса.
— Я никогда в жизни никого не ревновала!
Брент цинично поднял бровь.
— Неужели? В таком случае мне приятно знать, что я в чем-то первый.
Кэролайн оттолкнулась от него изо всех сил, которые только сумела наскрести.
— Отпусти, упрямый, заносчивый…
— Слизняк?
Кэролайн, ноздри которой угрожающе раздувались, оставила борьбу и смерила мужа хмурым взглядом.
Граф криво усмехнулся и прошептал:
— Тебе так чужды условности, что я не удивлюсь, если окажется, что ты души не чаешь в маленьких созданиях. Не так ли, Кэролайн? В пауках, змеях и даже таких маленьких слизняках, как я.
И что же он ожидает от нее услышать в ответ на это? Он идиот, если возомнил, будто она просто уступит его мужской удали, его непомерному эго.
Кэролайн закрыла глаза и тихо пробормотала:
— Я не люблю тебя, Брент, если ты об этом.
Она ожидала, что граф разразится саркастическим, оскорбительным смехом или просто отпустит ее без лишних слов, но ничего этого не произошло. Промучившись несколько секунд, Кэролайн открыла глаза, и серьезный, пронзительный взгляд, который она встретила, лишил ее присутствия духа. Брент схватил ее за подбородок и поднял лицо вверх, вглядываясь в каждую его черточку, и Кэролайн поняла, что ни за что в жизни не отстранится. Потом, ни слова не сказав в ответ, он наклонился и мягко заскользил губами по ее губам.
Кэролайн знала, что должна немедленно разрушить эту магию, пока та не поглотила ее. Если Брент поцелует ее по-настоящему, обовьет ее своей силой, она погибнет, а он одержит верх.
— Я не люблю тебя, — повторила она, уворачиваясь от его губ.
Граф замер, отпустил ее подбородок и поднял голову.
Кэролайн потупила взгляд, не в силах смотреть Бренту в глаза. Она надеялась, что он примет ее отказ от поцелуя как подтверждение слов, а не как признак трусости и смятения, которые, признаться, в действительности стояли за ее действиями.
Несколько секунд граф молчал, а потом тишину прорезал его печальный голос:
— Я и не говорил, что любишь, Кэролайн, но мне кажется, ты так отчаянно хочешь верить в обратное, что пытаешься убедить в этом прежде всего саму себя.
Кэролайн язвительно усмехнулась.
— Не волнуйся, Брент. Я не из тех безмозглых барышень, которые могли бы поставить тебя в неловкое положение, признавшись в любви в ожидании, что ты ответишь взаимностью. Я не романтична по натуре, а свою позицию ты выразил предельно ясно.