Янковский пошел в сад. Слова тетушки Зва-ры его заметно огорчили. Матьяс совсем нелегко сходился с чужими людьми. Но к Аннушке он привязался за это короткое время так, что мысль о ее возможном уходе причиняла ему боль. Хотя Матьяс взял ее только на время, со своеобразным испытательным сроком, он готов был дать ей кров и пристанище пожизненно и делить с ней все, что имел.
Он думал лишь о благополучии девушки. Если бы она не смогла прижиться в его доме, он постарался бы найти для нее хорошее место, хотя и не знал где. Служба - это служба, но не дом родной, а именно в нем бедняжка нуждалась прежде всего. Не найдя Аннушку в саду, он сел на скамью, на которой сидела вчера она, и посмотрел вдаль, на горы. Глубоко задумавшись, он не сразу услышал быстрые легкие шаги и приветствие.
- Ты здесь, Аннушка? - воскликнул он, обрадовавшись, и испытующе посмотрел на девушку. Ничто не говорило о том, что с нею стряслось что-то плохое, наоборот, вся она излучала радость и солнечное счастье, которое, казалось, едва помещалось в ее маленьком сердце.
- Где ты была?
- У бабушки Симоновой, - ответила Аннушка.
- Что ты там делала?
- Я искала спасение.
Он побледнел от внутреннего волнения.
- И ты его нашла?
- Да, дядя, позвольте, я вам все скажу!
- Говори, дитя, все с самого начала.
Она села у его ног на траву и, доверчиво устремив на него взгляд своих синих глаз, начала рассказывать о том, что произошло с ней вчера и сегодня.
- А вы, дядя, уже давно не блуждаете? Вас, наверное, Спаситель нашел уже много лет назад, да? - спросила она в заключение.
- Он нашел меня в двойном плену, дитя мое, и освободил. Но, к сожалению, я все еще не настоящий последователь Христа. Ведь вот ничем не послужил тебе, не помог прийти к спасению. А должен был бы догадаться, что ты - заблудшая овца, пока еще не найденная Господом. Но как бы то ни было, слава Богу, что Господь спас тебя и пробудил к новой жизни! Годами я ежедневно молился, чтобы Бог сжалился над нашей деревней; я не подозревал, что ты будешь первым ответом на мои молитвы. Честь и слава Ему!
Янковский снял шляпу, взял руки девушки в свои и горячо помолился за нее, словно желая вложить найденную овечку в руки доброго Пастыря, чтобы Он понес ее домой через пустыню. Потом между новыми друзьями состоялся разговор, какого вчера еще, когда они стояли на разных берегах и не доверяли друг другу, быть не могло. У молодых обычно столько вопросов, особенно когда они обретают веру! И молчаливые прежде уста Матьяса открылись и стали изрекать мудрость, о которой написано: "И будут все научены Богом" так, что смогут учить других. Торжественно зазвенели колокола, словно произнося свое "Аминь!"