Хотя пастор в течение года видит почти всех членов общины в своей канцелярии, знает их поименно и ему многое известно о них: их радости и печали, имущественное положение, о котором он может судить по церковному налогу; он знает, кто из них пользуется избирательным правом; кто пьяница или бездельник, - по-настоящему своих прихожан он все равно не знает. Потому что он не видит их жизнь дома, в быту, не знает, что у них болит, что их угнетает, чего они желают, о чем мечтают. Совершенно спокойно в воскресенье он называет своих слушателей "христианской церковью", не задумываясь, имеет ли хоть один из них право быть ее членом. Или, положим, пастор в своей надгробной речи говорит об усопшем как о верном супруге, добром отце, а на самом деле умер человек, который издевался над женой и детьми и о них совсем не заботился. Он описывает печаль вдовы, а она только теперь, после смерти своего мучителя, легко вздохнула. Или он говорит о том, как самоотверженно дети ухаживают за своими старыми родителями, а при этих детях заброшенные старики нередко умирают от голода. Иногда среди служителей церкви появляется молодой идеалист с большими планами по улучшению жизни своего прихода. Но так как его в высшей школе не учили, с какого конца следует начинать, а повседневная работа в церкви занимает все его время, эти высокие идеалы постепенно угасают, мечты бледнеют, и человек продолжает действовать автоматически. И неудивительно, что он чувствует себя таким несчастным, не удовлетворен результатами своей работы и понимает, что никому не в состоянии помочь в духовном плане.
Такие мысли роились в голове молодого пастора Моргача, когда он чудной зимней ночью в наилучшем настроении возвратился домой и, возбужденный путешествием, не мог уснуть. "Зачем я, собственно, здесь нужен? - размышлял он. - Когда мне пришлось уехать после болезни, которой я заразился, исполняя свой долг, это никого не тронуло, и когда я вчера вернулся, меня, кроме должностных лиц: инспектора, учителя и заведующего церковным имуществом - никто не встречал. Я им чужой, как и они мне, хотя и работаю здесь уже до- вольно долго и избрали они меня сами, единогласно. Да и по моему предшественнику они тоже не плакали, несмотря на то что он 10 лет жил среди них и служил им. А может быть, мне стоит поближе познакомиться с ними? Сейчас зима, у них больше свободного времени, попробую приходить к ним домой. Начну с того интересного отшельника Матьяса Янковского. Надо же мне поблагодарить его за то, что он тогда позволил своей дочери прийти к нам, когда мне было так плохо. И ее поблагодарить за то, что она в ту ужасную ночь ухаживала за мной и за моей матерью. И песне той она должна меня научить, которую пела тогда. Доктор рассказывал, как Янковский принял Сениных и помог им. А я, несмотря на мои добрые намерения, еще ничего не успел сделать для людей. Ученики превзошли своего учителя. Надо, наконец, и мне взяться за дело!" С этими благими намерениями молодой пастор вскоре уснул.