— Расскажи мне больше, — попросила я. — Расскажи мне что угодно. В чем смысл жизни?
Он безудержно рассмеялся.
— Ты думала, что прижмешь меня этим вопросом, да? На самом деле все просто. Цель жизни в том, чтобы найти свой путь обратно к духовному мышлению и жизни. Быть готовым оставить в прошлом всю физическую мишуру.
Жизнь — это и есть то самое испытание. И каждая душа наделена талантами и силой, которые помогают ей пройти этот путь.
— И все?
Он фыркнул, увидев, как я округлила глаза.
— Это намного труднее, чем кажется.
Теперь уже он взглянул на часы.
— Осталось десять минут, детка. О чем еще ты хочешь меня спросить?
В моем сердце все громыхало. Я посмотрела на его огромные обветренные руки, сжимавшие свои на столе. Я уже не могла с ним расстаться.
— Правда ли то, что моя душа запятнана, и я обречена идти в Ад, несмотря ни на что? Это же не правда, ведь так?
Его дыхание участилось, и он пристально посмотрел на меня.
Его подбородок задрожал, и он отвернулся.
Нет. Пожалуйста, нет.
Я затрясла головой, выдергивая руки, чтобы прикрыть ими лицо.
У меня болело сердце, а глаза жгло.
— Пожалуйста, прости меня, Анна. — Его голос был тихим. — Поэтому я никогда не хотел детей. Пожалуйста, взгляни на меня.
Я отняла руки от мокрых глаз, прижимая пальцы к губам.
— Может, для тебя все будет по-другому. Хорошее от твоей матери уравновешивает плохое от меня. Мы не знаем. Но если это правда, тогда я буду там с тобой.
Мы будет держаться вместе, пробираясь через тьму.
— Почему Он делает это с нами? — мой голос повысился. — Со всеми Нефилимами? Это не наша вина!
Он перегнулся через стол, и отняв мои руки от лица, задержал их в своих ладонях Его взгляд всматривался в мое лицо.
— Гнев не приводит ни к чему хорошему, — произнес он. — Поверь мне. Это будет препятствовать тебе думать ясно. Я знаю, что ты не хочешь этого. Не теряй надежды. Помни, Ад — только временное место. Ты получишь свой вердикт в Суде Божьем.
Мы не можем знать все об окончательном плане. Это было бы все равно, что пытаться научить детей квантовой физике.
Я потерла своё лицо, пытаясь кивнуть и заглушить слезы.
Я не хотела отправляться в Ад. Нет ничего более ошеломительного, чем мысль о месте, где отсутствует любовь.
— Две минуты! — прокричал охранник у двери.
— Граждане, заканчиваем и прощаемся.
Мы оба встали.
Я обошла стол и повисла в его крепких сильных руках.
Он пах мылом.
Объятия с отцом казались сюрреализмом. Но мне было так хорошо.
Он поцеловал меня в макушку.
— Я люблю тебя, папа.
— Ты даже не представляешь, ЧТО значат для меня эти слова. Я любил тебя каждый день твоей жизни. Спасибо, что пришла ко мне. Я горжусь тобой.