Где-то глубоко в сознании чувствовалась борьба, но я, не задумываясь, придвинулась к нему ближе и столкнула на пол ноутбук вместе с бумагами.
Его губы оторвались от моих, только чтобы продвинуться вниз по моей шее.
Я застонала, почувствовав его горячее дыхание на своей коже, и этого оказалось для него достаточно.
Уже через секунду он был поверх меня, и меня с головой накрыло незнакомое чувство голода.
Я заглушила шепот своего сердца, вцепившись в его рубашку. Я тянула ткань верх до тех пор, пока он не снял ее через голову. Теперь его гладкая загорелая кожа была повсюду, заставляя меня пылать.
Он расстегнул мою блузку, и я, извиваясь, принялась ее стаскивать. Блузка была снята и отброшена на пол рядом с ноутбуком. После чего последовал мой топик, снятый его рукой через мою голову и воспаривший через всю комнату.
Его губы вновь оказались на моих, наша обнаженная кожа слилась воедино, но нам хотелось все больше и больше…
Он оторвал от меня свои губы на несколько дюймов, только чтобы иметь возможность сказать:
— Во сколько позвонит Пэтти?
Я как-то умудрилась взглянуть на часы, чувствуя его губы на своей ключице.
— Не раньше, чем через час, — прошептала я.
— Этого просто не может быть достаточно.
Одним движением он сменил положение, и я оказалась сидящей на его коленях, а мои ноги обвивались вокруг него.
Мои волосы касались кожи — мягкие как шелк, по сравнению с жесткостью его настойчивых рук.
Его чувственные губы двигались по моим плечам, сдвигая лямки лифчика и покусывая мою покалывающую кожу.
Моя голова откинулась назад, в его ждущие руки.
Я прижалась своими бедрами к его и была вознаграждена, когда он простонал и вновь перевернул нас — стремительно и плавно.
Его рот опустился к выпуклости моей груди, выступавшей над чашечкой лифчика.
Мои руки запутались в его густых волосах.
Он целовал все мое тело, опускаясь все ниже и ниже — до углубления пупка, поддерживая руками мою спину и концентрируясь на моей коже.
Я задохнулась, не в состоянии себя контролировать, когда его губы добрались до края моих шорт.
Он расстегнул пуговицу и лизнул открывшуюся чувствительную кожу. Я ахнула, и он издал рычащий низкий звук, прежде чем выдохнуть:
— Сейчас время, чтобы остановить меня, малыш. Ты будешь вот-вот раздета, и ПОВЕРЬ МНЕ, когда я говорю это — потом будет слишком поздно.
Мое тело приобрело абсолютную власть над разумом. Я была не в состоянии думать. Я могла лишь чувствовать его вкус, вдыхать запах, видеть, слышать и осязать его.
Раздражающий шепот постоянно звучал в глубине моего сознания. Но было что-то еще… что-то такое, что до сих пор мне удавалось загонять в самую глубину своего сознания… до этого момента.