— Путем, — ответил он и вновь перевернул бейсболку.
Верная своим словам, Джинджер повсюду следовала за Марной. Поэтому я не удивилась, когда она настояла на том, чтобы тоже поехать в машине Джея.
Я с трудом сдержала истеричный смех, когда представила Джинджер, сидящую на узком потрепанном заднем сиденье среди использованных старых оберток от фастфуда.
— Полагаю, что я еду с тобой, если ты, конечно, не против, — произнесла я, взглянув на Копано.
Он кивнул.
Мы сели в машину, когда другие уже уехали. У него был собственный флаер, с написанным на нем адресом, поэтому я сделала вывод, что он давал им форы в милю, чтобы мы могли поговорить.
Что-то в нем… в манере его поведения заставляло меня чувствовать себя робкой.
Я не могла смотреть на него.
К своему удивлению я впервые задалась вопросом, чтобы я чувствовала рядом с Копано, если бы в моей жизни не было Кайдена.
Он был абсолютной противоположностью Кайдена, но я обнаружила, что меня к нему тянет. Может быть, если дело касалось парней, то меня притягивала не внешность или их жизненная концепция, а определенная интенсивность и глубина в их характере.
После нескольких минут, Копано, наконец, тронулся с места. Мы проехали несколько миль молча прежде, чем он проговорил:
— Ты мне нравишься.
Ладно. Это было неожиданно.
Я сидела не двигаясь, не уверенная, что собиралась ответить.
— Я имел в виду, — объяснил он, — ты мне нравишься, как личность. Я никогда не встречал, кого-то среди наших, кто бы оказывал поддержку человеку так искренне и эффективно, как ты. Даже я не позволяю себе протягивать им руку помощи столь открыто и бескорыстно, как ты — на личном доверительном уровне.
Мы замолчали снова, и я стала жевать свою губу.
— Кайден рассказал мне твою историю, — наконец произнесла я. — Он говорил, тебе крупно повезло, что ты остался жив.
— Это правда. Если бы кто-либо из моих друзей бросил работу своих отцов, то они, без сомнения, были бы убиты. Князья не предназначены для того, чтобы заботиться о своих детях. Мой отец — исключение.
— И мой, — прошептала я.
Мой пульс нервно ускорился от подобного открытия.
Копано взглянул на меня, прежде чем произнести:
— Я догадывался о чем-то подобном, но меня мучило сомнение… Он ведь всегда знал, что ты существуешь, верно? Я прав? Он позволил тебе жить своей жизнью?
— Да. Но пожалуйста, не говори об этом никому.
— Я сохраню твои секреты. Я не боюсь смерти.
— Ты не боишься… Ада?
— Нет.
Он говорил со спокойной уверенностью.
— Ад не будет длиться вечность. Даже у Нефов будет свой судный день.
Я была поставлена в тупик его уверенностью. Он был готов столкнуться с чем-угодно из того, что уготовила ему жизнь или смерть.