Она пела, когда я впервые ее услышала. Когда я вздумала подвигать конечностями, толкая что-то упругое и гладкое вокруг себя, она засмеялась, тем самым оттолкнув меня обратно.
Голос Джонатана Ла Грея тоже витал надо мною в те дни, громыхая жестким хриплым тембром.
Рождение оказалось дезориентирующим событием, было слишком ярко и слишком холодно. Но самым худшим оказалось чувство потери некоторых знаний, которые стали для меня привычными в течение тёмных дней.
Я не слишком хорошо видела своим младенческим зрением, но я помню натиск мужских глаз, который обрушился на меня в тот день.
Эти глаза были наполнены знаниями, которых мне сейчас не хватало.
«Просто скажи НЕТ наркотикам, хорошо, детка?»
Я никогда не знала, было ли резкое сообщение мужчины, адресованное мне, серьезным или саркастичным.
Больше я его никогда не видела. Я все еще могла вспомнить монахиню — морщинистую старуху, издававшую чистый лавандовый запах спокойствия и мира.
И Пэтти, стоящую рядом со мной, со своими рассыпавшимися вокруг лица волосами, в тот день, когда она пришла меня забирать. Она лучилась от любви, когда они поместили меня в ее протянутые руки, словно хрупкий подарок.
Единственная часть прошлого, которую я понимала и потому могла по-настоящему дорожить — момент, когда я встретила Пэтти.
Я смотрела на нее теперь, когда она, переворачивая страницу газеты, что-то про себя напевала.
Вдали на холмах сквозь сосновые елки мчался поезд.
— Я встретила кое-кого, кто на меня похож, — сказала я.
Поезд издал громкий свист. Газета выскользнула из рук Пэтти и с шелестом упала на пол.
Совершенно неожиданно я увидела темные облака эмоций, появившиеся вокруг нее.
— Пэтти? — прошептала я.
— Кто это был? — Паника в ее голосе меня пугала.
Она схватилась за край пластикового стола, словно опасаясь упасть.
— Я… не то чтобы знакома с ним, — заикалась я, — мы всего лишь немного поговорили прошлой ночью.
— Держись от него подальше! — Она выразительно указала на меня, ее глаза расширились от волнения. В квартире зазвонил телефон, и мы удивленно посмотрели друг на друга.
Звонок раздался снова.
— Подними трубку, — сказала она. — Мне нужно подумать.
Я подскочила и побежала в комнату, отвечая на третьем звонке:
— Алло?
— Привет, — произнес слабый и скребущий голос.
— Джей? Твой голос отвратителен! — Я села на кухонный стол и посмотрела на Пэтти. Она сидела с закрытыми глазами, все еще держа край стола, ее осанка была жесткой.
— Я чувствую себя отвратительно, — сказал он. — Как сильно ты меня ненавидишь?
— Не сходи с ума, Джей. Я просто волновалась за тебя. Тебе плохо?