— Кто такие? Откуда? Кем посланы? — зашумели столпившиеся вокруг.
— Сами мы — Герцигского края. А идем из Полоцка!
— А! Вот оно! За податями явились из Полоцка!
— Да не за данью мы! — повысил голос Юргис. — Пришли с доброй вестью. Идем по заметенным следам…
— Да минует и вашего следа злая воля врагов ваших! — подхватил Миклас.
— Славно сказано! — повернулся старец к своим. — Так желали добра в Герциге во времена владетеля Висвалда.
— Вот и идем мы призвать владетеля Висвалда!
— Хо-хо-хо! — рассмеялся стоявший подле старца мужчина в расцвете сил, с неровным красным рубцом через все лицо. — Хо!
— Кто насмехается над бедой другого, на того она падет вдвойне! — оборвал его старец. — Говорите: поднимались ли вы в небо вместе с птицами? — Он в упор вглядывался в глаза то Юргиса, то Микласа. — Не всякий раз сказанное идет от сердца. Кто знает, сколь большое пламя таится в тлеющем угле, и кто предскажет, каким цветком раскроется тугая почка?
— Тогда испытайте нас божьим судом! — прервал его Миклас.
— Пусть конь сделает решающий шаг! — подхватил Степа. — Пусть перешагнет через рогатины! Если сперва поднимет правую ногу — значит, мы сказали правду.
— Правду? — В голосе старца слышались и удивление, и почтение. — Если поднимет правую, говоришь? А что ты еще знаешь о конях и воле богов? Какое прозвище дали коню хранители заветов?
— Они назвали коня немым. Когда лошадь без звука шевелит нижней губой, она с богом разговаривает.
— Можно ли заговорить коня от порчи?
— Пускаясь в путь, хлестнуть его по крупу крест-накрест рябиновой веткой.
— А как держать голову коня, испытывая судьбу?
— На север либо на восход.
— Наш обычай, латгальский. Ну что же, испытаем вашу судьбу. Когда разойдутся на небе тучи, в селении, около трех дубов, белый конь перешагнет через уложенные крестом медвежьи рогатины. Тем и поведают боги наши и предки, много ли правды в сказанном пришлыми, — решил старец.
* * *
В селении Темень-острова готовились к празднику засева, На заре сеяльщики бросили в землю последние зерна ячменя. Закончив, опрокинули на краю поля свои сетева (чтобы не выклевали зерно птицы), а посреди пашни воткнули пышную молодую березку (жертву Матери Земного Плодородия). Тем временем во дворах женщины разжигали огонь, чтобы сварить в честь засева путру, крутую кашу (дабы густым рос хлебушек!). Да свиных хвостов туда набросали побольше (чтоб росли колосья со свиной хвост). Сеяльщики обошли все дворы и сараи, перевернули зубьями вверх все «елки»— бороны (чтоб стоял хлеб стеной, как елки) и принялись подстригать отросшие бороды да волосы. Древнее поверье запрещало им с первого дня сева до последнего касаться бород и щетины ножницами либо ножом, не то зерно взойдет плохо. Потом умудренные жизнью старики вышли оглядеть засеянные нивы, произнося про себя заклинания матери Земли и Неба, теплому ветру и солнцу. Чтобы во время вечернего торжества, когда станут потчевать духов и предков — отцов рода, боги не рассердились, матерей Земли и Неба, а также Мать Ветров полагалось почитать в первую очередь.