Всадники, чуть пригибаясь в седлах, молчали, настороженно всматриваясь и вслушиваясь, чтобы не упустить признака опасности. А пока угрозы не было, предавались воспоминаниям о прошлом и мыслям о будущем. Больше о будущем: такие мысли, словно крепко свитая веревка, связывали бывшее и пережитое с ожидаемым, с желаемым и возможным.
Уже одно то, что оба путника были давно оторваны от родной стороны и за это время родные места их не однажды подвергались набегам охочих до грабежа завоевателей, оставляющих пепелища на месте процветавших поселений, — уже одно это давало обильную пищу и сомнениям, и раздумьям.
Миклас попал в полоцкую землю вместе с ницгальским вотчинником Ницином. Бежали от немцев и своры их прихлебателей, что налетали на поселения латгалов, хватали и уводили пахарей, охотников, бортников, преследовали латгальских вотчинников, собиравших дань князю полоцкому зерном, воском, пушниной, железным товаром, тканями и украшениями — дань за обещанную князем и православной церковью защиту от набегов близких и далеких злодеев.
Впервые на Ерсикскую землю тевтоны пришли с дарами и угощениями и принесли весть, что их католический епископ Мейнхард получил разрешение благородного и славного князя полоцкого проповедовать на побережье Даугавы учение Христа-спасителя и милосердие пресвятой девы. Лицемеря и не скупясь на посулы, монахи, словно спутанные куры, разбрелись по ерсикским селениям, обходя православные молельные дома. Распевали непонятные тягучие песни, пугали небесными знамениями, грозившими якобы здешнему люду божьими карами, если не обратятся жители в истинную веру Христову. Однако взамен не обретали ничего иного, кроме скромных угощений и пожеланий доброго пути. Так что вскоре пришлось миссионерам римской церкви взять ноги в руки и убираться подобру-поздорову, ибо князь полоцкий, разгневавшись, собрал дружины — свою, ерсикского Висвалда и литовскую — для похода на тевтонское гнездо в устье Даугавы. Поход, однако, не состоялся: князь смоленский повздорил с литвинами. Висвалд в одиночку не стал затевать большой брани. После этого чужаки осмелели, и вскоре кокнесскому князю Вячко пришлось покинута свои владения и искать прибежища во Пскове, а потом — следующей осенью — рижские крестоносцы нежданно вторглись в ереикские земли и дотла сожгли город Ерсику — самый крупный на Даугаве. При этом захватили в плен жену Висвалда, дочь кунигайта литовского, и заставили владетеля заключить ленный договор с рижским епископом Альбертом. Прошло время и тевтоны повторили нападение на Ерсику и окрестные замки, городки и поселения, все наглее разоряя земли латгалов. Тогда-то вотчинник Ницин со своей дружиной и пустился в Полоцк — и Миклас с ними, лелея надежду вскоре возвратиться в родные края.