— Да, друзья мои, — закурила она очередную сигарету, благо до этого курорта всеобщий психоз борьбы с курением еще не дошел. — Родился мальчик в крайне неудачное время, из-за чего на другом конце планеты мне пришлось срочно восстанавливать справедливость. Поэтому особого внимания на этого появившегося на свет мальчика я не обратила, изо всех сил стараясь помочь косвенно пострадавшему от его рождения.
Тут уже хмыкнул я, но этого многозначительного хмыканья, похоже, никто не заметил.
— Как оказалось, зря, — задумчиво сказала Натаниэла и замолчала, вглядываясь в даль залива. — Помогать-то надо было мальчику.
То, что гетто скоро уничтожат, стало понятно уже к сентябрю. Еще в июле немцы пригнали несколько грузовиков, собрали ораву полицаев со всей округи и устроили веселую облаву. Полицаи старались, работали не за страх, а за совесть, так что после «акции», как они это называли, взрослых в гетто почти не осталось.
Остались старики, которые не выползали из своих конур, да подростки, которые сумели смастерить несколько укромных укрытий и были уверены, что смогут в случае чего схорониться. Вот только с едой был полный облом. Ее просто не было. И они рыскали в поисках хоть какого-то заработка, хоть чего-то съедобного, иногда подкармливали стариков, но чаще съедали добытое прямо на месте.
Марик понимал, что долго так продолжаться не может и к зиме гетто ликвидируют. И если он не успеет убежать, то ликвидируют и его, а этого очень не хотелось. Прямо до дрожи в коленях не хотелось. Поэтому надо было решать первостепенную и сиюминутную задачу: добыть жратвы и продумывать долгосрочную перспективу — побег из гетто.
Второе было еще сложней, чем первое. И не технически — технически Марик знал несколько путей, какими можно ускользнуть из огороженного деревянным забором района города. Сложность была в одном очень важном вопросе: что делать потом? Куда идти? В городе скрыться было негде, никто еврея укрывать бы не стал, да и не было смысла. Прятаться и дрожать от каждого шороха он мог и в гетто, только здесь было меньше шансов, что выдадут.
Единственным реальным шансом спастись было податься в партизаны, говорят, где-то в лесах был отряд. Ходили слухи, что полицаев время от времени гоняли с ними драться, но как-то результатов они не достигали, в гетто по-прежнему шептались о каких-то таинственных лесных бойцах. Впрочем, и те, видно, особо не нарывались и никаких громких диверсий не проводили. Так, вялотекущая война.
Проблема была в том, что — опять же по слухам — в отряд принимали только тех, кто приходил с оружием. Это было логично, нахлебники никому не нужны, это Марик знал как никто.