Это привлекло внимание собравшихся. В тишине Понс спросил:
— О чьем дворе идет речь?
— А, — сказала она. — Моего хозяина. О дворе сеньора Висенса.
Поднялся общий шум.
— Что она сказала? — раздался громкий жалобный голос.
— Кто она такая? — спросил с ошеломленным видом другой член совета, обращаясь, по всей видимости, к камням сводчатого потолка.
— Кровь на камнях во дворе сеньора Висенса? — повторил Понс, как только шум немного утих. — Не могу поверить.
— С этим нужно разобраться, — сказал еще один член совета, серьезный, редко говоривший человек. — И как можно скорее. Разве не может быть, что один из найденных у собора убитых был убит там?
— Маловероятно, — послышался чей-то твердый голос.
— Это так, — сказал еще один человек, — но разобраться нужно.
По залу прокатился согласный ропот.
— Прикажем его арестовать? — спросил ясноглазый человек, известный всем недруг торговца тканями.
— Нет, — ответил Понс. — Я не потребую ареста достойного человека на основании неподтвержденных слов его служанки. Но это заявление, разумеется, необходимо проверить.
Согласный ропот вновь прокатился по залу, и Марта воспользовалась возможностью выскочить так же, как вошла, — неожиданно и незаметно.
Исаак возвращался из епископского дворца в еврейский квартал в нерешительности. Погрузившись в задумчивость, он замедлил шаг, и его рука, легко лежавшая на плече Юсуфа, потащила мальчика назад.
— Господин, вы здоровы? — спросил Юсуф, который не представлял, что может до такой степени замедлить его учителя.
— Что ты сказал, мальчик?
— Вы здоровы, господин?
— Конечно. Совершенно здоров. Я задумался, и мир для меня исчез. Теперь я вернулся в него и останусь в нем на какое-то время, — добавил он добродушно.
— Его Преосвященству, кажется, стало немного лучше, — неуверенно сказал Юсуф.
— Лучше, — сказал Исаак. — Если он еще некоторое время полежит в постели, то, думаю, восстановит силы. Видимо, вчера я напугал его и заставил повиноваться. Но сейчас на уме у меня другое. Мне бы хотелось сегодня помириться с сеньором Шальтиелем, — продолжал он. — Больно видеть, как такой хороший, мудрый человек тратит время и силы, гневаясь на меня. Сегодня вечером начинается суббота, и я хочу покоя и примирения до захода солнца.
Как только они вошли в еврейский квартал, Юсуф направился к воротам сеньора Шальтиеля, но, не доходя до них, мальчик остановился.
— А если он откажется впустить нас? — робко спросил он.
— Передадим ему наилучшие пожелания здоровья, благополучия и уйдем, — простодушно ответил Исаак. — Я не стану навязываться другу или пациенту.