— Тот, кто ступает на мою землю, немедленно оказывается в моей власти; обещание сына сделало эту власть безусловной. Ну, а слово, которое я дал своему сыну, скрепило обязательства. Так что придется подчиниться, хочешь ты того или нет.
Мейрин подняла голову и без страха заглянула в пронзительные изумрудные глаза.
— Я выжила в руках Дункана Кэмерона. Выживу и в ваших руках. Не услышите ни звука. Можете бить и истязать — все равно ничего не скажу.
Смуглое лицо лэрда исказилось гневом, а на губах появилась презрительная улыбка.
— Думаешь, я буду бить и истязать? Считаешь меня таким же злобным негодяем, как Кэмерон?
Голос его дрожал от ярости и обиды. Кажется, неосторожные слова задели Маккейба за живое, и он уже не мог сдержать урагана чувств. Вопрос прогремел подобно грозовому раскату.
— Я вовсе не хотела вас обидеть и совсем не знаю, что вы за человек. Мы встретились лишь вчера. Согласитесь, особой любезностью общение не отличалось.
Лэрд молча посмотрел в сторону и поднял руку — то ли для того, чтобы в отчаянии запустить пятерню в волосы, то ли чтобы сдержаться и не схватить упрямицу за горло.
Но вот он повернулся и быстро шагнул вперед, словно желая оказаться как можно ближе. Мейрин в испуге отступила, однако Юэн схватил ее за руку и низко склонился, обжигая волной горячего дыхания.
— Никогда, ни разу в жизни я не обращался с людьми так, как обошелся с тобой Кэмерон. Даже собаки достойны лучшей участи! Не смей сравнивать меня с этим хищником!
— Да… хорошо, лэрд.
Вождь поднял руку, и Мейрин с трудом сдержалась, чтобы не зажмуриться. Она и сама не знала, откуда взялось мужество, но обуздать страх почему-то оказалось не просто очень важно, а жизненно необходимо. К счастью, Юэн всего лишь бережно убрал с ее щеки непослушный локон.
— Никто тебя здесь не обидит. Поверь.
— Вы не имеете права приказывать, чтобы вам верили!
— Имею. Более того, ты выполнишь приказ и поверишь. Даю время до завтрашнего утра: прими правильное решение и расскажи все, что я хочу знать. Я твой господин, и ты обязана подчиняться так же, как подчиняются все остальные. Понятно?
— Но ведь это… это нелепо! — выпалила Мейрин, забыв о намерении не рисковать и не распалять гнев Маккейба. — В жизни не слышала ничего более абсурдного!
Она возмущенно повернулась, давая понять, как относится к диктату, и зашагала прочь, так и не заметив легкой улыбки, неожиданно осветившей серьезное, замкнутое лицо горца.