Он подошел к двери и открыл ее. Внутри было почти темно. Там было два-три грубых стула, крокетный набор и несколько складных шезлонгов.
Я вздрогнул, взглянув на своего нового друга. Он упал вдруг на колени и начал ползать по полу. Время от времени он покачивал головой, словно был недоволен. Наконец, он сел на корточки.
— Ничего нет, — пробормотал он. — Тогда, по-видимому, не следовало и строить предположений. Но это бы так много значило…
Он внезапно прекратил свои поиски, став совершенно негибким. Потом протянул руку к одному из стульев и отцепил что-то от края сидения.
— Что это? — крикнул я. — Что вы нашли?
Он улыбнулся, разжимая руку, чтобы я мог увидеть. Это был лоскуток жесткого белого батиста.
Я взял его в руку, с любопытством посмотрел на него и вернул назад.
— Что вы об этом думаете, мой друг? — спросил он, глядя на меня проницательно.
— Лоскуток, оторванный от носового платка, — ответил я, пожимая плечами.
Он сделал другое быстрое, как молния, движение и поднял маленький кусочек от ствола гусиного пера, кусочек, похожий на зубочистку.
— И это! — крикнул он победно. — А что вы думаете об этом?
Я только удивленно смотрел.
Он опустил перо в карман и посмотрел снова на кусочек белой материи.
— Лоскуток от носового платка? — проговорил он задумчиво. — Может быть, вы и правы. Но запомните: в хорошей прачечной носовых платков не крахмалят.
Он победно кивнул мне и осторожно вложил лоскуток в свой бумажник.
Глава 9
Бассейн с золотой рыбкой
Мы вернулись к дому. Признаков присутствия инспектора не было. На террасе Пуаро задержался. Он стоял, прислонившись спиной к стене и медленно поворачивал голову то в одну, то в другую сторону.
— Une belle propriété[5], — произнес он, наконец, оценивающе. — Кому оно достанется?
Его слова почти потрясли меня. Странно, но до сих пор вопрос о наследстве не приходил мне в голову.
Пуаро проницательно посмотрел на меня.
— Значит, это для вас новая мысль, — сказал он. — Вы об этом раньше не думали?
— Нет, — признался я откровенно. — А следовало бы.
Теперь он посмотрел на меня с любопытством.
— Интересно, что вы имеете в виду, говоря это, — сказал он задумчиво. — А! Нет, — остановил он меня, видя, что я собираюсь ответить, — Inutile[6]! Вы все равно не откроете мне своих настоящих мыслей.
— «Каждый обязательно что-то скрывает», — процитировал я, улыбаясь.
— Точно.
— Вы все еще так думаете?
— Больше, чем когда бы то ни было, мой друг. Но от Эркюля Пуаро утаивать что-либо нелегко. Он умеет разгадать все.
Произнося эти слова, он спускался по ступенькам в голландский сад.