Клацанье положенной трубки, скрип колесиков кресла, тяжелые шаги по ковру. Панельная дверь распахнулась, и тучный мужчина среднего возраста в полотняном костюме посмотрел на нее поверх очков-половинок.
— Я думал — мне показалось, что кто-то вошел, — сказал мужчина.
— Мистер Помфрет, я — Делия Гринстед, — выпалила она. — Я пришла, чтобы стать вашей секретаршей.
В четыре пятнадцать она вернулась в мелочную лавку и купила белую хлопчатобумажную ночную рубашку и две пары колготок. В четыре двадцать пять перешла через улицу к обувному магазину братьев Бассетт и выбрала большую черную кожаную сумку. Сумка стоила пятьдесят семь долларов. Сначала, увидев цену, она решила взять виниловую, но потом подумала, что мисс Гринстед подойдет только натуральная кожа.
Мисс Гринстед была Делией — новой Делией, она родилась, когда мистер Помфрет первый раз назвал ее так во время беседы. Ей показалось верным решением пойти на этот компромисс — незамужний статус, но фамилия мужа. Разумеется, домохозяйское, самодовольное звучание слова «миссис» больше ей не шло, но Делия все же не могла снова стать молоденькой хохотушкой мисс Фелсон. К тому же на карточке социального страхования было написано «Гринстед». Она вытащила карточку из бумажника и назвала мистеру Помфрету номер (все эти годы она достаточно редко ею пользовалась, чтобы помнить его наизусть). Делия сказала юристу, что переехала сюда после смерти матери. Это вызывало в воображении целую нерассказанную историю: замкнутый женский мирок, дочерняя монашеская преданность. Объяснила, что всю свою взрослую жизнь работала в офисе у врача.
— Двадцать два года, — говорила она мистеру Помфрету, — и мне было так жаль уезжать, но я просто не могла оставаться в Балтиморе, где вокруг было столько воспоминаний.
Казалось, манера говорить под мисс Гринстед ее околдовала. В официальном разговоре сама Делия никогда бы не употребила слово «просто», а слово «воспоминания» в этом контексте имело отголосок некоторой детскости, которая была ей не свойственна.
Если бы потребовались рекомендации, Делия приготовилась сказать, что ее наймодатель тоже недавно скончался (она сегодня убивала направо и налево). Но мистер Помфрет не спросил о рекомендациях. Единственное, что его интересовало, — это список обязанностей. Приходилось ли ей печатать, подшивать бумаги, стенографировать? Делия отвечала честно, но чувство все равно было такое, будто она лгала.
— Я печатала все счета, и справки, и медицинские карты.
Перед ней предстало усталое лицо Сэма, и его заштопанный белый халат, и галстук, который он называл «галстуком парамедика». Она выпрямилась на стуле.