— Не бойся, девушка, — сказал он, — я прогнал твоих ворогов. Вон лежат они, — он махнул рукой по направлению дома и прибавил: — Кто ты?
Она быстро села. Глаза ее пристально смотрели на Петра; немного спустя она, видимо, успокоилась.
— Ты спас меня?
Петр покраснел.
— Ты убежала, а я бился с твоими насильниками!
— А отец, мать, мамка? они где?
Петр смутился.
— Там! — ответил он тихо.
Она оглянулась и увидела догорающий дом.
— Там! — вскрикнула она исступленно и вскочила на ноги. — Там! — Она бросилась к дому, и Петр с Кряжем побежали за ней.
— Куда? Ты сгоришь! Туда нельзя!
Петр догнал ее и удержал. Она билась в его объятиях и кричала:
— Ах, они убили всех! Они сгорели! Папа, мама! О, я горемычная!..
Кряж растерянно смотрел на князя. Петр и сам терялся, не зная, что ему делать, и вдруг сообразил.
— Девушка, — сказал он, — их, верно, убили. Слезами не поможешь. Скажи, что с тобой теперь делать?
— Ах, я не знаю. Убей!
— Кто ты? У тебя есть родные? — Но Петр тотчас вспомнил ужасный царский приказ и смолк.
— Панна Анеля, — тихо ответила девушка, — отец мой подкоморий [13] был, пан Луговский. Мы все попрятались, и вот они вбежали, с саблями… Я бросилась от них. Ах я несчастная! — И она залилась слезами.
— Что с нею делать? — растерянно сказал Петр.
Кряж почесал затылок.
— Пожди, княже, — сказал он, подумавши, — я пойду поищу. Может, и найду, куда ее спрятать.
Петр кивнул, и Кряж ушел.
Пожар кончился, и с пожарища тянулся густой едкий дым. Спускались сумерки. В городе крики смолкли, и теперь слышался в отдалении трубный призыв.
Петр довел девушку до скамьи и опустился с нею, поддерживая ее рукою. Она была недвижима, словно статуя печали и отчаянья.
— Постой, девушка, — дрогнувшим голосом заговорил Петр, — не кручинься! Мой слуга пошел найти тебе убежище, а я тебя не оставлю. Может, у тебя есть кто родной, а?
— В Вильне, — тихо ответила она, — тетка!
— В Вильне! Ну, постой! Я тебя, может, в Вильну доставлю. Не кручинься, ясная!
В первый раз он говорил с незнакомой девушкой, но в речи его было столько непосредственного чувства, что девушка подняла на него свои полные слез глаза и улыбнулась. Словно небо открылось Петру в этой улыбке.
— Жизни для тебя не пожалею, — сказал он пылко.
В это время раздался голос Кряжа.
— Ау, княже! — закричал он.
— Сюда! — крикнул Петр.
Через мгновенье показался Кряж в сопровождении худенького, маленького человечка. На голове этого человечка была бархатная ермолка, длинные пейсы болтались у него по щекам и путались с жидкой бороденкой. На нем был длинный до пят какой-то подрясник, перетянутый поясом.