Голос барона, по мере того, как он читал, становился все тише и тише. Он глотал слова, и в конце концов слышно стало лишь невнятное ворчанье, которое завершилось громоподобным проклятьем:
— Клянусь всеми чертями ада, что сдеру с негодяя шкуру! И не с мертвого, а с живого! Сколько времени прошло, как ушла Лори?
— Приблизительно час, я думаю. Что вы собираетесь делать?
— Искать убийцу! А для начала хотелось бы расспросить красавчика-монсеньора, который так подло предал моего сына!
— Епископа Люсонского? Вы с ума сошли! — вскричала Кларисса. — Откуда только такая мысль могла прийти к вам в голову?
— Не знаю, откуда, но я подумал именно об этом. Он один, кроме слуг замка де Курси и нас, знал, где находится Тома. И вот вам результат.
— Но для чего ему было затевать все это?
— Чтобы порадовать своего дорогого Кончини. Король, королева, все придворные сейчас направляются в сторону Испании. Он сейчас господин Парижа.
— Флорентиец и его жена уехали вместе с королевским поездом.
— Я бы очень удивился этому. Любовник Марии де Медичи на свадьбе ее сына? Испанцы не одобрили бы такой вольности.
— Говорят, что Кончини давным-давно на службе у испанцев.
— Тем более ему там нечего делать! А его жену, как вы знаете, черти мучают какими-то приступами! Нет, я уверен, что он остался в Париже, и его дорогой епископ вместе с ним.
— Но зачем Кончини Тома?
— Он подарит его голову королеве, которая его ненавидит за верную службу Генриху, а сам тем временем воспользуется беспомощностью Лори! Он не случайно приезжал к нам с визитами! Нельзя медлить ни секунды! Позовите мне Флажи и прикажите оседлать свежих лошадей.
— Флажи нет в замке. Когда Лоренца отправилась к своим палачам, я приказала ему и еще нескольким слугам выбраться через подземный ход. Может быть, ему удастся что-нибудь заметить... Хоть какой-нибудь след... Вы же знаете, он отличный охотник.
Барон Губерт смотрел на сестру, будто видел ее впервые.
— Клянусь честью, вы иногда поражаете меня своей гениальностью, Кларисса.
— Я ваша сестра, Губерт. Как только случилась беда, я сразу начала действовать.
— Но им же нужны лошади.
— Их всего трое. Им хватит лошадей с фермы.
Завернувшись в плотный плащ, надежно защищавший ее от дождя, Лоренца неторопливо шла вдоль пруда, удивляясь собственному спокойствию. По натуре она не была трусихой, и если сейчас и боялась, то только за Тома, который мог быть болен гораздо серьезнее, чем ей сказали, и которого их тайный враг собирался мучить. Им обоим предстояло тяжкое испытание, но оно не будет длиться вечно. Как только умрет Тома, она тоже расстанется с жизнью. Через несколько часов все будет кончено, и, быть может, умрет и тот, кого она привыкла называть «враг без лица». В складках своего платья она чувствовала успокоительную тяжесть кинжала и прекрасно помнила, как остры обе стороны его клинка. Красавец-кинжал был орудием мести, ключом к вечной жизни и залогом ее спокойствия.