Мелодрама, да и только.
Да, я ведь пропустила момент, когда волк представляется человеческим голосом! Иначе как бы его опознали в таком виде?
Проще говоря, эта история красочна и полна животрепещущих подробностей, но реалистичной ее не назовешь. К сожалению, это будет непросто доказать, не имея практически никаких козырей. Тут или пан, или пропал…
Я добралась до суда всего за несколько минут до назначенного времени.
В коридоре суда собрались, вероятно, самые уважаемые члены альвхеймской стаи ульвсерков. От одного взгляда на десяток матерых волков (а двуликая сущность собравшихся видна даже невооруженным взглядом) по коже пробегали мурашки, а псы конвоя жались по углам. Зато молоденькие секретарши кружились вокруг, как мотыльки…
На мой взгляд, господин Маслов совершенно напрасно связывался с этими опасными господами. Конечно, преступников уже давно не именуют волками, а убийство с отягчающими вину обстоятельствами не обозначают термином «мордварг»[51]. Однако хотя оборотней нельзя назвать хищниками, агнцами они тоже не являются. Так что задирать их без нужды не стоит.
Признаюсь, я нервничала значительно больше Кведульва. «Не был, не уличен, не привлекался» — вот и все, что ему требовалось озвучить. Коронную фразу «исковые требования я не признаю в полном объеме», я всем клиентам велю заучивать наизусть, а особо бестолковым даже записываю на бумажку. Далее следует ответить на формальные вопросы суда (анкетные данные и т. д. и т. п.), и согласно покивать в подтверждение моих ходатайств. Все остальное — моя забота.
Едва я успела поприветствовать своего клиента и его сородичей, как нас позвали в зал. Минута в минуту — явный признак судьи-гнома.
Я украдкой изучала истца, который оказался невысоким человечком с острыми птичьими чертами лица и прилизанными темными волосами. Суетливые движения и бегающий взгляд оставляли не слишком приятное впечатление. К тому же он бросал на оборотней такие ненавидящие взгляды, что было откровенно противно. Не люблю расистов.
Полагаю, нет надобности подробно описывать процесс. Выяснение паспортных данных, разъяснение прав лицам, участвующим в деле, а также выяснение отводов и прочее длилось бесконечно долго. Зачем все подробно разжевывать, если с обеих сторон участвуют адвокаты и можно не опасаться за правовую подкованность истца и ответчика?
Однако судья Дарлассон имел на этот счет собственное мнение, поэтому мне оставалось лишь скучать и рисовать в ежедневнике гальдары[52], украшая их сердечками. Без надлежащего вливания силы они оставались безобидными рисунками, вполне симпатичными. Подобными художествами пестрят все заборы вокруг школ