Осужденных перевозили из тюрьмы к месту казни, примерно в трех километрах от города, в крытых грузовых машинах. Там заранее были приготовлены ямы-рвы длиной примерно пятьдесят метров, шириной тридцать и глубиной пять метров. Рвы уже были готовы принять человеческие жертвы. На рассвете мой грузовик в числе других машин был подан задом к воротам тюрьмы. Рядом с каждой машиной стоял полицейский чин с пистолетом.
Двери распахнулись, и оттуда погнали толпу людей в гражданской одежде: пожилые мужчины и женщины, несколько более молодых мужчин, матери с маленькими детьми и даже с младенцами на руках, а также совсем молоденькие девушки, отказавшиеся «сотрудничать» с полицейскими начальниками. Эти люди не были евреями. Скорее всего, это и были те самые партизаны, которые всем доставляли столько хлопот и которых все боялись. Всех их загоняли в грузовики и заставляли вставать там на колени, наклонив головы. Сзади стояли вооруженные охранники.
Когда машины прибыли на место и остановились, полицейские с руганью вытолкали жертв из кузовов, щедро нанося удары самым нерасторопным. Они заставили всех лечь на землю лицом вниз, а затем переводчик сказал этим людям, что они должны делать. По сигналу, что на самом деле означало сильный удар по спине винтовочным прикладом, они должны были бежать ко рву и, спрыгнув туда, снова ложиться лицом вниз, на этот раз поверх трупов тех, что уже были расстреляны раньше. Только самая первая партия имела «привилегию»: она ложилась лицом на землю, а не на тела своих мертвых товарищей.
Так они и лежали в четком порядке, а лейтенант-полицейский методично ходил по их спинам, убивая одного за другим выстрелами в основание шеи. Он обстоятельно и старательно делал свою работу, отвлекаясь только на то, чтобы, когда это было нужно, получить у одного из подчиненных вновь заряженный пистолет. Одетый в белый халат, он был похож на доктора, который делал обход пациентов и которого младший медперсонал вовремя снабжал необходимыми инструментами.
Если «пациент» вел себя неправильно, «доктор» и тут не терял невозмутимости. Одна из женщин держала на руках ребенка примерно трех лет, который, рыдая, громко кричал: «Я хочу домой, к бабушке!» Лейтенант выхватил малыша у матери, грубо швырнул его на землю в нескольких шагах перед собой и выстрелом из пистолета прекратил крики. Ребенок жалобно стонал и бился в агонии, и тогда офицер, когда у него появился перерыв между партиями приговоренных, воспользовался паузой, приблизился к мальчику и покончил с ним уже опробованным способом.