Но главным залогом успешной деятельности партизан было то, что обычно они заранее узнавали, что против них готовят войсковую операцию. Партизанская разведка работала очень эффективно, и автор уже объяснял почему. Даже если местному чиновному люду удавалось избежать ловушек, расставленных русскими дамами, им все равно приходилось нанимать представителей местного населения для выполнения различных подсобных работ. Это неизбежно на любой оккупированной территории, и результатом является появление там многочисленных шпионов. Возможно, никто из них в отдельности не был знаком даже с азами разведывательной работы, однако вместе все они представляли собой источник ценнейшей информации. Новость о том, что местная администрация готовит переброску войск, быстро доходила до каждого жителя, занятого работами на оккупантов. Именно поэтому многие операции против партизан оказались безуспешными. Войска выдвигались в намеченный район, солдаты открывали огонь, и вскоре пламя охватывало пустой лагерь, покинутый еще накануне ночью.
Главным способом действий партизан были диверсии. В районе Чернигова, Нежина и Прилук почти постоянно подрывались железнодорожные пути. Это значительно затрудняло переброску личного состава и военных грузов, а также служило причиной постоянных трений между немцами и венграми. В этих районах за охрану железной дороги отвечали венгерские войска, но, несмотря на их присутствие, партизаны как ни в чем не бывало продолжали проводить диверсии. Это выливалось в открытые скандалы, и, наверное, было бы правильнее написать не «несмотря на их присутствие», а просто «в их присутствии». Не было зафиксировано ни единого случая, когда венгры вступали в перестрелку с партизанами или захватили хотя бы одного из них в плен. Поначалу такое иллюзорное присутствие хоть как-то удерживало партизан от слишком наглых действий, но постепенно они почти открыто игнорировали подобную охрану. На Востоке, как, впрочем, и на Западе, Германия не могла похвастать хорошими союзниками.
Разнузданная диверсионная война на наших линиях коммуникаций прямо отразилась почти на каждом, кто нес службу на Восточном фронте: наши отпуска почти всегда отменялись. Зима 1941/42 года была необычайно длинной и суровой, и мечта об отпуске стала той маячившей передо мной «морковкой», которая помогала мне выживать день за днем. Наконец, наступил долгожданный день, но вместе с ним пришел и приказ об отмене всех отпусков. Мое счастье растаяло в одно мгновение, но что было делать, несмотря на разочарования, приходилось жить дальше. Это был уже мой третий отпуск, который был отменен.