Парень шагнул вперед.
– Дети, – сказал он. – Ты давать мне дети, – на ужасном английском. – Сейчас давать мне дети.
– Ты от меня ничего не получишь, Джек, даже не мечтай, – ответила Лавелва.
– Дети. Моя хотеть дети. Имам хотеть дети. Вниз, вести дети. Сейчас.
Он подтолкнул Лавелву дулом своего «калаша». Потом еще раз, гораздо сильнее, так, что наверняка остался синяк.
– Хотеть умирать, сестра? Я убивать, нет проблем. Бах-бах, стрелять, черный сестра мертвый, затем брать дети. Может, убивать один ребенок. Нет проблем, нет проблем.
Парень снова подтолкнул ее, но не увидел то, что было зажато у нее в руке. Это «что-то» взметнулось вверх и саблей полоснуло его по лицу, породив ослепительную вспышку в глазах и острую боль, разлившуюся по всей голове. Парень отпрянул назад, оглушенный невыносимым страданием, дуло автомата опустилось вниз, но затем боль преобразовалась в ярость, и он бросился на Лавелву, готовый убить ее голыми руками. Они неуклюже сцепились друг с другом, кружась в ту и другую сторону, и девушка еще раз полоснула его по лицу своим оружием, нанесла еще один рубящий удар, от которого у него из глаз посыпались искры. Но парень был сильнее, он навалился на Лавелву, повалил на пол и оказался верхом на ней. Он убьет сучку голыми руками, придушит ее, после чего отправится за детьми.
Пресса была от него без ума. Как всегда. Он знал, что журналисты проецируют на него самые сокровенные свои мечты, и он без труда впитывал в себя их чувства, тем самым укрепляя собственный образ. После краткого описания текущего положения, сделанного этим идиотом, занимавшим должность пресс-секретаря при губернаторе, сам губернатор изрек несколько банальных фраз о своей уверенности в способности миннесотской полиции и объявил о том, что привел в состояние боевой готовности части Национальной гвардии, и их прибытие на место ожидается в течение ближайших пяти часов. Затем специальный агент ФБР Кемп, представляющий федералов, сказал, что сюда спешит помощь из Вашингтона и со всей Америки, а в здании имени Гувера на Пенсильвания-авеню аналитики и следователи отдают происшествию все свои силы. После чего идиот пресс-секретарь предоставил слово полковнику Обобе, и все заулыбались, черпая уверенность в его сдержанном спокойствии, в исходящей от него харизме.
Он поднялся на подиум перед штабным автобусом, освещенный тысячей телевизионных софитов, не говоря про ртутные фонари на алюминиевых столбах, уже расставленных на месте благодаря тому, что все это происходило на автомобильной стоянке. Позади него, огромный и безликий в сгущающихся сумерках, возвышался сам торговый центр, взметнувшийся вверх футов на сто. Комплекс был окружен кольцом машин чрезвычайных служб и полицейских крейсеров, и все они были озарены адским огнем включенных мигалок, так что темнота разрывалась пульсирующими красными и синими огнями. В воздухе на высоте три тысячи футов ровным строем кружила флотилия вертолетов, ревом своих двигателей заглушая пресс-конференцию.