«Миссионерские странствия»
ТРАНСВААЛЬСКИЙ МУЗЕЙ, ПРЕТОРИЯ
Я провел несколько часов в обществе доктора Элизабет Врбы — палеонтолога, главного ассистента Брейна. Какой она оказалась блестящей рассказчицей! Мы сидели на полу так называемой Красной Комнаты и, надев белые перчатки, ощупывали знаменитые экспонаты вроде «миссис Плез» — почти целого черепа А. africanusа, найденного покойным Робертом Брумом в 1930-е годы.
Держать в одной руке тонкую челюстную кость africanus'а, а в другой — огромные коренные зубы robustus'a — все равно что сравнивать подкову шетландского пони с подковой тяжеловоза.
Ископаемые из Стеркфонтейнской долины недавно были сравнены с находками из Кении и Эфиопии, где, как считается, около шести миллионов лет назад жил прямоходящий Australopithecus afarensis (найденный образец получил прозвище «Люси») — архаичная, карликовая разновидность австралопитека. Доказано, что «южный африканец» вдвое моложе этого вида.
Элизабет Врба продемонстрировала мне, что три разновидности австралопитека представляют три этапа в эволюционной цепи: то, что они становятся все крупнее и мускулистее, является ответом на изменения среды обитания, которая делается все более засушливой и открытой.
В какой именно момент от этой линии отделился человек — вот вопрос, который ученые готовы обсуждать до бесконечности. Каждый полевой исследователь мечтает найти ЕГО. Но, как предупреждал Брейн, «Найти красивое ископаемое и поставить на него свою репутацию — значит, перестать видеть само ископаемое».
Как бы то ни было, примерно 2.5 миллиона лет назад, или чуть позже, в восточной Африке появилось маленькое проворное существо с поразительно развитыми лобными долями мозга. На всех трех стадиях у австралопитека соотношение массы тела и мозга оставалось постоянным. У человека же наблюдается неожиданный взрыв.
Элизабет Врба написала ряд получивших международное признание работ, посвященных темпам эволюционных изменений. Именно она заострила мое внимание на спорах между «градуалистами» и сторонниками «теории скачка».
Дарвийисты-ортодоксы считают, что эволюция происходит размеренно и непрерывно. Каждое новое поколение едва заметно отличается от родителей; когда же различия накапливаются, вид переходит генетический «водораздел», и возникает новое существо, достойное нового линнеевского имени.
Сторонники «теории скачка» же, наоборот — памятуя о жестоких переломах двадцатого столетия, — настаивают на том, что каждый вид есть некий цельный организм, внезапно возникающий и внезапно исчезающий, и что эволюция происходит скачкообразно: вслед за короткими вспышками суеты наступают долгие периоды затишья.