— Э… Простите за беспокойство, сэр, — проговорил он с сильным ирландским акцентом. — Я подумал, может быть…
Герцог молча скрылся за дверью клуба.
Я поглядел на бродягу, и тот понимающе подмигнул мне. Над пятнистым черепом развевались жидкие рыжеватые пряди. У него были водянистый просительный взгляд, сфокусированный близко к носу. Лет ему было, наверное, около семидесяти. Оглядев меня, он счел, что не стоит труда клянчить деньги у такого, как я.
— У меня есть идея, — сказал я ему.
— Да, командир?
— Вы ведь человек странствующий, верно?
— Весь мир изъездил, командир.
— Ну так вот: если вы согласитесь рассказать мне о ваших путешествиях, я с удовольствием угощу вас обедом.
— А я с радостью соглашусь.
Мы завернули за угол и дошли до битком набитого недорогого итальянского ресторана на Джермин-стрит. Там был один свободный столик.
Я не стал предлагать ему снять шинель, опасаясь того, что может обнаружиться под ней. Запах от него исходил неописуемый. Две хорошенькие секретарши попятились от нас, подбирая юбки, словно ожидая нашествия блох.
— Что будете есть?
— Э… А вы что будете?
— Не стесняйтесь, — сказал я. — Заказывайте все, что хотите.
Он проглядел меню, держа его вверх ногами с уверенным видом завсегдатая, который чувствует себя обязанным свериться с plat dujour [71].
— Бифштекс с жареной картошкой! — сказал он.
Официантка прекратила покусывать кончик карандаша и бросила страдальческий взгляд на секретарш.
— Задок или филей? — спросила она.
— Как вам угодно, — ответил бродяга.
— Два филея, — уточнил я. — Один средний. Один средний с кровью.
Он утолил жажду пивом, однако его ум был загипнотизирован предвкушением еды, и из уголков рта уже потекли слюнки.
Я знал, что у бродяг имеется особая методика, что они регулярно наведываются к одним и тем же полюбившимся мусорным ящикам. А в чем, спросил я его, заключается его метод попрошайничать около лондонских клубов?
Он на минутку задумался, а потом ответил, что лучшее место — это «Атенеум». Среди его членов еще остались религиозные джентльмены.
— Да, — задумчиво произнес он. — Там обычно можно и шиллинг выпросить у какого-нибудь епископа.
Вторым по счету «рыбным» местом в прежние времена был клуб «Травеллерз». Состоявшие в нем джентльмены, как и он сам, повидали мир.
— Можно сказать, родственные души, — заметил он. — Но теперь… не то… не то…
Теперь «Травеллерз» сильно изменился, не то что раньше. Там собирались люди совсем другого склада.
— Рекламные работники, — сказал он хмуро. — Очень прижимистые, могу вас заверить.
Он добавил, что «Брукс», «Будлз» и «Уайтс» относятся к той же категории. Слишком высокий риск! Или щедрость… или ни шиша!