По-видимому, определенные музыкальные фразы, определенные сочетания нот описывают поведение ног Предка. Например, одна фраза означает «соляную яму», другие — «русло ручья», «колючки», «песчаный холм», «куст мульги», «бугристый камень», и так далее. Опытный певун, прислушавшись к последовательности таких фраз, быстро сосчитает, сколько раз его герой переходил реку, забирался на гребень горы, — и сумеет вычислить, как далеко он продвинулся вдоль Песенной тропы и до какого именно места.
— Прослушав несколько тактов, — объяснял Аркадий, — он сможет сказать: «Это Миддл-Бор» или «Это Уднадатта» — где его герой совершил действие X, Y или Z.
Так значит, — спросил я, — музыкальная фраза — это ключ к карте?
— Музыка, — ответил Аркадий, — это банк памяти, который позволяет не заблудиться в мире.
— Мне понадобится некоторое время, чтобы переварить эту мысль.
— У тебя в запасе целая ночь, — улыбнулся он. — Со змеями!
Во втором лагере все еще горел огонь, и до нас долетали звуки женской трескотни и смеха.
— Спокойной ночи, — сказал он.
— Спокойной ночи.
— Никогда я так не развлекался, — сказал Аркадий, — как с моими стариками.
Я попытался уснуть, но не смог. Земля под моим спальным мешком была жесткой и комковатой. Я пробовал сосчитать звезды вокруг Южного Креста, но все время возвращался мыслями к человеку в голубом. Кого-то он мне напоминал. Какого-то другого человека, который изображал почти такую же историю, тоже очень похоже подражая повадкам животного. Однажды в Сахеле я наблюдал, как танцоры представляют прыжки антилоп и аистов. Но докапывался я до какого-то другого воспоминания.
И вдруг я вспомнил: Лоренц!
В тот день, когда я познакомился с Конрадом Лоренцем, он работал в своем саду в Альтенберге, городке на Дунае, недалеко от Вены. Из степи задувал горячий восточный ветер. Я приехал к нему, чтобы взять интервью для газеты.
«Отец этологии» оказался хрящеватым мужчиной с седой бородой лопатой, с арктически-синими глазами и лицом, порозовевшим от солнца. Его книга «Об агрессии» возмутила либеральные умы по обе стороны Атлантики — и явилась подарком для «консерваторов». Его враги раскопали одну полузабытую работу, опубликованную в 1942 году году — год «окончательного решения», — в которой Лоренц ставил теорию инстинкта на службу расистской биологии. В 1973 году он получил Нобелевскую премию.
Он познакомил меня с женой. Она отложила свою корзинку для прополки и сдержанно улыбнулась из-под полей соломенной шляпки. Мы вежливо побеседовали о трудностях разведения фиалок.
— Мы с женой, — сказал Лоренц, — знаем друг друга с раннего детства. Помню, мы играли в игуанодонов вон в тех кустах.