— Перед нами Берлин! — крикнул штурман. — Боевой — двести сорок!
— Засек двести сорок.
Флагман часто замигал аэронавигационными огнями: «Рассредоточиться!» Теперь они должны были выходить каждый на свою цель.
Они шли в юго-восточный угол Берлина — на артиллерийский завод.
Во рту у Грехова пересохло. Он облизал губы и тут увидел первые разрывы: флагманская машина бомбила железнодорожную станцию. На западе уже полыхал пожар — газовый завод или склад боеприпасов.
Город целыми кварталами стремительно проваливался во тьму.
Ударили прожектора, забили зенитки. Снаряды лопались на разных высотах, оставляя за собой цветные дымные следы.
— Ну и огонек!
Машина, покачиваясь, шла среди разрывов, лучей прожекторов и мгновенных росчерков трассирующих пуль. Как медленно тянутся последние минуты перед целью!
Вот и завод. В дымных отсветах прожекторов хорошо было видно остекление длинных корпусов, голубые вспышки электросварки.
Грехов вцепился в штурвал. Его бил озноб. Но приборы говорили, что все сработано как надо. Стрелка компаса замерла на курсе. Застыл авиагоризонт. На вариометре 0.
— Так держать! — крикнул Стогов.
Рвануло ледяным ветром: штурман открыл бомболюк.
— Сброс!
В нос ударил едкий запах сработавших пиропатронов, и Грехов почувствовал легкие толчки под брюхом машины — бомбы оторвались от замков.
По заводскому двору заметались яркие сполохи, бомбы рвались в цехах.
— Молодец, Паша! Распечатал Берлин.
— Влепили в самую точку! — орал стрелок.
— Все, командир! — бросил штурман. — Давай ходу.
Справа по курсу, на расстоянии нескольких корпусов от машины лопнул белый шар. Кабину залило светом, самолет сильно тряхнуло, он повалился на крыло.
— Поехали домой, командир! — кричал радист. — Засиделись в гостях.
Летчик выровнял машину и приглушил мотор: зенитки били по выхлопным огням.
Внезапно Грехов увидел перед собой серебристый бон аэростата. Черт, он совсем забыл о них! На миг летчика охватила паника, похожая на приступ тошноты. Он ушел вниз со скольжением и огляделся. Они летели в полной темноте. Это было хорошо. Но машина потеряла около тысячи метров высоты. Грехов перевел дух и взял на себя штурвал.
Грехов нажал кнопку переговорного устройства.
— Эй, бомберы! Не уснули?
Кто-то вяло подал голос. Кажется, это был штурман.
Грехов нарушил синхронизацию моторов. Раздался нестройный, рваный гул.
— В чем дело, командир? — в голосе штурмана была тревога. — Моторы!
— Порядок… Не спишь, Стогов? Спел бы!
Летчик наладил синхронизацию двигателей. Он снова работал, был занят. Теперь он верил, что они вернутся домой.