– Мне показалось, – вслух сказала Лена, вспомнив, с какой искренностью обняла ее Алла. – Это просто сквозняки. И Алла наверняка подарит мне самый лучший подарок! – подумала она.
Она еще не представляла, что этот день рождения жители города запомнят на всю жизнь.
* * *
Андрей присел за привинченный к полу табурет, рассеянно выбивая дробь пальцами. Интересно, о чем таком хочет поведать ему Власов?!
Арестованного привели быстро. Подволакивая протез, Роман опустился на табуретку. Его левая рука была забинтована, а на лбу красовался пластырь.
– Я рядом, – предупредил конвоир и взглядом показал Андрею на кнопку вызова охраны.
Роман обернулся, но конвоир уже закрывал дверь.
– Они меня держат за какого-то неведомого жучка, – сказал он Андрею вполголоса. – Знаете, которых ученые в микроскоп разглядывают? Типа, у этого пять волосинок на лапке, а у этого три, вот ведь уникальное явление! Фантастика! Срочно Нобелевскую премию в студию! Они исподтишка фотографируют меня, а потом отсылают эти фото своим родным и друзьям, вот, мол, посмотрите, я маньяка видел!
– Роман, мне сказали, что вы хотели поговорить со мной, – прервал адвокат словесный фонтан арестанта.
– Да, все верно, – сказал Власов, почесав висок. – Андрей Викторович? Ведь так вас зовут? Я хотел… ммм… я хотел извиниться перед вами.
– Извиниться? – удивился адвокат. – За что?
– За то, что ничего не рассказал вам о доме. За то, что теперь вы в какой-то степени вовлечены в эту игру. За то, что из-за меня у вас были определенные неприятности.
– Перестаньте, Роман. Никто от этого не застрахован. Вам нужно было продать дом, а мне – купить, сделка состоялась. В условиях договора ни слова о том, что вы должны были посвятить меня в историю вашей семьи. Это все?
– Как вы себя чувствуете? – вдруг спросил Роман.
– Нормально. Не обижайтесь, но уж получше, чем вы, – ответил Андрей.
– А ваша семья? – продолжал допытываться тот.
– Вам-то какое до этого дело? Простите, но мои проблемы по сравнению с вашими – так, тополиный пух.
– Вам нужно уехать. Прямо сейчас, – сказал Роман, подавшись вперед. Глаза его вспыхнули. – Не медлите, Андрей Викторович. Я думаю, у вас не возникнет трудностей с жильем. Но оставаться в этом доме вам нельзя!
– Почему? – как можно спокойнее поинтересовался Белов, хотя внутри у него что-то оборвалось – Власов говорил как человек, абсолютно уверенный в своей правоте.
– Я потерял отца. Мой брат исчез, и я не знаю, что с ним, хотя он никогда не испытывал ко мне теплых чувств, – сказал Роман. Его глаза стали мокрыми от слез. Он поднял свое исхудавшее, небритое лицо: – Найдите мою мать, Андрей Викторович. Она – единственная, кто у меня остался. И она все знает о нашей тайне. Может быть, она…