– Эй! – позвал его Вика. Сергей даже не посмотрел в его сторону. Вика подполз ближе и, обдавая его зловонным дыханием, зашептал: – Ты это… не держи зла на нас, Свет…
– Меня зовут Сергей, – механическим голосом произнес мужчина.
Вика с недоумением почесал щетинистый подбородок, на его отекшем лице застыло выражение, мол, Сергей так Сергей, какая разница, все равно от этого ничего не меняется, и продолжил заискивающе:
– Мы ж не знали, что ты на больничку захотел. Подумали – все, кранты тебе, решил перед богом представиться. А мы жрать хотели, не поверишь! У меня только лук был, а…
– Все, проехали, – оборвал его Сергей.
– Обиду не держишь? – на всякий случай уточнил Вика – казалось, он опасался мести с его стороны за содеянное.
– Нет, – сказал Сергей, и это было правдой. Того, на кого он держал обиду, он помнит и будет помнить всегда.
Кряхтя и покашливая, Вика уполз под шконку Зябы – теперь он спал там. Сергей продолжал смотреть прямо перед собой немигающим взглядом. Мыслей не было. Во всяком случае, пока.
В эти оставшиеся дни он так и не увидел Василия Ивановича – тот, по слухам, сразу после Нового года укатил в отпуск. Зэки судачили, что в Доминикану. Сергей знал, где это – по географии у него всегда была твердая пятерка. Воображение рисовало теплое, ласковое море, мягкий песок, непривычно белый, почти как мука… И загорелые стройные девчонки, со смехом барахтающиеся в прозрачных волнах. У него в одной руке сигара, в другой – терпкий коктейль с экзотическими фруктами. И главное – свобода, никаких проклятых «пупкарей» с их визгливым «лицом к стенке!», никаких «скруток», кишащих вшами, никакой вонючей баланды из дырявых «шлемок»…
Последнюю ночь он не спал – вся камера знала о его предстоящем освобождении, и его, злорадствуя, вновь отымели по очереди. На протяжении всей экзекуции Сергей не открывал глаза, он лежал, стиснув зубы, и молился только об одном – терпеть и держать себя в руках.
Утром, задолго до рассвета, он неслышно взял свою «скрутку» и молча встал у двери – едва держащаяся на ногах пародия на человека, больше похожая на тень.
Вскоре был объявлен подъем. Перекличка, завтрак, проверка камер – все по установленному порядку. Сергей, не шелохнувшись, стоял у двери, мысленно считая секунды. Его не вызывали. В голове уже начинали зарождаться нехорошие мысли – а правильно ли он подсчитал срок? А включается ли время пребывания в ШИЗО в его общий срок? Или ему еще пять дней тут торчать?! А может, про него вообще забыли?!
Сергей не замечал, с какой ненавистью смотрит на него Галя.