Он засмеялся, но тут же замолчал и замер, будто прислушиваясь к чему-то.
– Хорошо, что тут никогда не выключают свет, – понизив голос, сообщил Власов Андрею с таким видом, будто выдал страшную тайну. – Все страшные вещи в этом мире происходят в темноте.
– Вы не хотите мне что-нибудь сказать об этих убийствах? Вы ведь знаете, в чем вас подозревают?
Плечи мужчины поникли.
– Да, – выдавил он.
– Вы что-то можете пояснить по этому поводу?
Странная улыбка вновь появилась на крупном лице Власова.
– Если я скажу, что убийца не я, в моей судьбе что-то изменится? Может, сразу назовете сумму вашего гонорара?
– Гонорар тут не при чем.
– Правильно, ни при чем, – вдруг согласился Власов. – Что ж, признаю, это моих рук дело. Но пока я говорю это только вам, и никаких подробностей от меня не ждите.
С каким-то злобным весельем он потряс прикованной рукой и сказал:
– Потому что, по большому счету, это не имеет значения. Сколько бы я ни заплатил вам, мне крышка. Так-то. Это только в кино и в книжках адвокаты вытаскивают своих клиентов в подобных ситуациях, но здесь особый случай. И ты ничего не изменишь.
– Мне будет трудно как-то помочь вам, если диалог между нами будет проходить в таком русле, – сказал Андрей.
– У меня болит голова, – пожаловался Власов, но в его глазах прятались искорки безумного возбуждения. – Наверное, вам лучше уйти.
– Вашу мать зовут Ксения? Она была недавно у нас.
Власов вздрогнул, улыбка мгновенно растаяла.
– Зачем она приходила? – закашлявшись, спросил он.
– Я бы сам хотел это знать, – ответил Белов.
– Она… она давно не в себе.
– Зачем вы продали свой дом? – задал вопрос Андрей. – Ваша мать осталась на улице, вы переехали в какой-то барак…
– Разве это ваше дело, адвокат? И разве это как-то поможет вам защищать мои интересы?
Андрей понял, что ничего путного от этого разговора он не добьется. Он нажал на кнопку и поднялся из-за стола. Дверь отворилась, и в камеру зашел конвойный.
– Эй, адвокат! – вполголоса позвал Власов. Андрей обернулся. Лицо задержанного было белее мела. – Будь осторожен, – шепотом произнес он. – Смотри, не открой ящик Пандоры.
* * *
– Папа уехал по работе, – сообщила Елизавета Ивановна, когда Алла вышла на кухню.
– Я знаю, он заходил ко мне, – сказала девочка, заводя прядь волос за ухо.
Это движение не ускользнуло от пожилой женщины. «Она это сделала так, будто это ее настоящие волосы», – проскользнула у женщины мысль.
– Зачем ты носишь дома парик? – мягко спросила она. – Тебя ведь никто, кроме нас, не видит.
– А вы никогда больше и не увидите, какая я была до этого, – снисходительно сказала Алла, подвигая к себе тарелку с рисовой кашей. Она подозрительно ковырнула ложкой кашу (так как не очень любила такие завтраки), но все же стала есть.