Дядя Боря сполз с табуретки и, кряхтя, заковылял к двери.
– Заодно в «очко» сыграем, – бормотал он, почесывая под мышкой. – Можа, и отыграюсь.
В коридоре послышалась какая-то возня, затем в комнату зашел худощавый мужчина с бледным лицом и набрякшими мешками под глазами. На его бескровных губах застыла неживая ухмылка.
– Располагайся, Дюша, – гостеприимно сказал дядя Боря, протягивая мужчине кусок газеты. – А это Серый, мой кореш и сосед. Его матушка недавно богу душу отдала…
Он продолжал что-то бубнить, наполняя кружку, а Дюша наконец уставился на Сергея, и этот взгляд очень ему не понравился.
– Сыграем? – предложил между тем Борис и взял с подоконника истрепанную колоду карт.
– Это без меня, – сказал Сергей, натянуто улыбнувшись. – Мне пора.
Он уже хотел подняться с места, как Дюша вкрадчиво спросил шипящим свистом, глядя куда-то сквозь стены в обшарпанных обоях:
– Дядя Боря, а ты знаешь, кого к себе в дом привел?
– Кого-кого, – проворчал старик, перетасовывая карты. – Я ж тебе на русском языке сказал, а не по-мордовски.
– Он «петух». За базар отвечаю, – раздвигая в ухмылке тонкие губы, проговорил Дюша. – Его на зоне Светой звали, и место его было рядом с «дальняком». У них Митя Ростовский хату держал, так что все точняк. Я только вчера с пацаном базарил, который с той кичи откинулся. Так он мне все по полочкам разложил! Ты посмотри, у него зубов передних нет! Не мне тебя просвещать, что так всегда делают, чтобы «петух» не кусался! Пускай руку левую покажет!
– Что у него с рукой? – с нарастающей яростью спросил дядя Боря, его опухшие глаза медленно наливались кровью.
– Он вскрыться хотел. А его подружки, не будь дурами, литруху крови схавали, пока он в отключке валялся. Но откачали все ж потом.
– Покажи руку! – рявкнул дядя Боря, и Сергей молча задрал рукав на свитере. Обнажился шрам, уродливый и бугристый, извивающийся от самого локтя до запястья.
– Видал, с кем ты под одной крышей беленькую распиваешь?! – насмешливо произнес Дюша.
– Так ты что, и взаправду «опущенный»? – страшным шепотом заговорил дядя Боря, приближаясь к Сергею. – И утаил это от меня? От меня, чушок сортирный?!
Дюша сделал два шага вправо, закрывая своим телом выход из комнаты. Его немигающие глаза холодно улыбались.
* * *
С утра Андрей отвез Аллу в школу и тут же позвонил по телефону, который вчера продиктовал Дымков. Ему не терпелось увидеться с участковым, который был в этом доме, когда умер отец маньяка. Правда, Иван обмолвился, что Дмитрий Сорокин (так зовут полицейского) уже не работает в том отделении и уволился из органов.