(течение, которое мелет).
У берегов Скандинавии существует два таких водоворота: один, близ острова Моске, вызван к жизни южным ветром, а другой, на западе, близ Розольфского мыса, — ветром северным.
Последний водоворот менее известен, чем первый, так как реже посещается кораблями, но гораздо опаснее его.
С одного взгляда Ингольф понял ужасную истину. На лбу у него выступила легкая испарина — но и только. Больше он ничем не выразил потрясение, которое испытывает каждый человек при быстром переходе от уверенности в спасении к грозящей опасности.
— Ни слова матросам, Альтенс, — приказал капитан. — Мы всегда успеем их предупредить, а сперва я хочу посмотреть, неужели действительно нет никакого спасения.
Помощник поклонился и, не ответив, сошел с мостика.
— Что ты такое сказал? — спросил Надод, подходя к капитану.
Во время последнего разговора он стоял, облокотясь на перила штирборта. Обманутый кажущимся спокойствием волн, он почти не обращал внимания на беседу Ингольфа с Альтенсом, но последние слова капитана неприятно поразили его слух.
— Вот что, Надод, — серьезно произнес капитан, — наступила минута показать, действительно ли ты мужчина.
— Ты меня пугаешь, — воскликнул Красноглазый, — что за торжественность!
— Не думай, я не шучу, Надод. Мы избавились от одной опасности лишь затем, чтобы попасть в еще худшую. Ты имеешь понятие о мальстреме?
— Слыхал, — отвечал урод с конвульсивной дрожью в теле, — но только ведь он не у этого берега.
— Ты говоришь о мальстреме близ Моске, но, к несчастью, он не один. Есть еще мальстрем близ Розольфсе, и вот в него-то мы и угодили. Взгляни, бриг не слушается руля.
С этими словами, Ингольф схватил штурвал и крутанул его до самого конца цепи: бриг не повернулся ни на йоту.
Иллюстрация была слишком убедительна. Надод так и обмер.
— Стало быть, нет никакой надежды? — обратился он к своему товарищу.
— Никакой, — подтвердил Ингольф. — Невозможно сразу бороться против ветра, течения и центробежной силы. У нас нет точки опоры.
— Хорошо, — вдруг промолвил Надод с таким спокойствием, которое резко противоречило его прежнему волнению. — На земле всегда есть жертвы, и я — одна из таких жертв. Так записано в Книге Судеб: к чему же бороться с судьбой? Ты увидишь, Надод Красноглазый сумеет умереть.
— Странно, что ты нас не предупредил, а еще жил в этих местах. Не может быть, чтобы ты никогда не слыхал об этом губительном течении.
— Ты забываешь, что я не моряк, и если слыхал в детстве разные страшные рассказы о кораблях, погибших в Розольфсе, то считал их легендами, не придавая им реального значения.