Успокоившийся Ингольф со своей стороны тоже разглядывал тем временем старика, который был, по-видимому, уже в самых преклонных летах и, казалось, давным-давно изжил свой век. На его ссохшемся, тощем теле, словно на вешалке, болтался черный полукафтан с широкими рукавами, спускавшийся ниже колен. Это одеяние показалось сначала Ингольфу чем-то вроде савана. Кожа на лице как будто, совершенно присохла к костям и на лбу и скулах цветом своим напоминала старую слоновую кость; губы и щеки были словно пергаментные; потухшие глаза глубоко сидели в орбитах, придавая старику сходство с мертвецом. Трудно было придумать фигуру, наиболее подходящую к ходячему понятию о призраке, о привидении. Самый голос старика был глухой, словно замогильный, и какой-то окостенелый. По-видимому, в этом человеке едва душа держалась, а между тем он сохранял полнейшую ясность ума.
Входя в комнату, в которую вела упомянутая нами потайная лестница, столетний старик сказал Ингольфу:
— Здесь вы в совершенной безопасности, и вас никто не потревожит.
И он задвинул панель, которая маскировала проход.
Ингольф остановился, изумленный роскошной обстановкой комнаты. По стенам тянулись восточные диваны, крытые дамасским штофом; стены и потолок были обиты тисненой кожей; чудесный паркет — покрыт толстым ковром, с потолка на серебряной цепи спускалась огромная лампа из розового богемского хрусталя. По одной стене шли громадные книжные шкафы красного дерева, наполненные томами совершенно одинакового формата и в одинаковых переплетах. На корешке каждого значился год его издания. Ингольф заметил, что тут были все годы от 1130 до 1776.
Оглядев комнату, Ингольф поклонился старику, который для него оставался загадкой.
— Кто бы вы ни были, — проникновенно проговорил он, — но вы спасли меня, хотя меня и не знаете. Благодарю вас от всей души. Если мне представится случай доказать вам свою признательность, то я…
— Я вас не знаю? — перебил старик своим замогильным голосом, от которого невольно пронимала дрожь. — Я вас не знаю?! Как вы можете судить, знаю я вас или нет?
— Так неужели же вы знаете меня? — изумился Ингольф.
— Как же мне его не знать! — пробормотал старик, не давая прямого ответа. — Мне ли его не знать, когда он при мне родился!
Ингольф подумал, что его собеседник давным-давно впал в детство.
— Твое теперешнее имя я забыл, хотя Грундвиг и сказал мне его, — продолжал старик. — Вообще на все настоящее память у меня крайне туга. Оно и не мудрено: ведь я все равно что законченная книга, в которой нельзя уже больше прибавить ни одной страницы. Но я знаю, что при рождении ты получил имя и титул Фредерика Бьёрна, принца Розольфского, так как старшие сыновья герцога — принцы.