В том возрасте, когда дети обычно думают лишь об играх да удовольствиях, Над строил планы о том, как он воспользуется доверием к нему молодого господина, подговорит его украсть из кладовой замка большую сумму денег и убежит с ней куда-нибудь далеко, потом пустит эти деньги в оборот и разбогатеет.
Над не был красив, но лицо его отличалось своим энергичным и умным выражением; у пятнадцатилетнего мальчика голова была характерно развита, как у взрослого; большие, глубокие зеленоватые глаза, широкий, хотя довольно низкий лоб, крупный нос с открытыми ноздрями, полные губы, сильные челюсти, густые рыжие волосы, падавшие по плечам, как грива, придавали Налу что-то даже приятное, вид добродушной силы, которая кротка и податлива, когда спокойна, но ужасна и свирепа, когда ее разбудят и раздразнят. Ко всему этому Надод обладал атлетической силой.
Маленького Фредерика он возненавидел с первого же дня, не будучи в силах свыкнуться с мыслью, что ему, Надоду, весь свой век придется прожить в рабстве.
Ребенку пошел пятый год, когда Надод однажды отправился с ним на берег и сел в лодку, чтобы покатать его по фиорду. Бьёрны с детства приучались к морю, как и их предки — викинги. У выхода из фиорда Надоду встретился какой-то иностранный корабль. Юношу спросили, кто он и откуда. Надодом овладел ложный стыд за свое подневольное положение, и он, сам не зная как, начал врать небылицы, выдумал целый роман о том, как они с братом остались сиротами и с трудом находят себе пропитание, потому что рыбы мало, да и для той почти нет сбыта в здешних местах… Одним словом, он насказал таких турусов и так чувствительно и трогательно, что капитан разжалобился и предложил Надоду взять его брата на попечение.
В припадке безумия, порожденного затаенной ненавистью, Надод согласился и отдал ребенка…
Когда он опомнился, было уже поздно: неизвестный корабль вышел в море, увезя юную поросль герцогского рода…
Три дня после того Над плавал по фиорду, не смея вернуться в замок. Наконец его отыскали и привели к герцогу, и он с плачем и всеми знаками глубокого горя рассказал, как мальчик наклонился из лодки, упал в воду и утонул.
Харальд души не чаял в сыне, и месть его была ужасна. Надода приговорили к сотне палочных ударов, а выполнение приговора было поручено Гуттору и Грундвигу.
Такое наказание для мальчика равнялось смертной казни.
Доверенные слуги Харальда привязали голого Надода к скамье и принялись мерно бить его толстыми дубинками, остановившись лишь на сотом ударе.
Перед ними на скамье лежала бесформенная, окровавленная масса, которую и отдали Надодовой матери…